Вернулась Мария с кружкой в руках и буквально вылила на лицо дочери всю воду. Валентина медленно открыла глаза и посмотрела на бабушку, потом перевела взгляд на мать.

– Зачем… зачем вы меня спасли? Зачем вам такая распутная дочь? Я жить не хочу, – хриплым голосом, говорила девушка.

– Не говори так, Валечка, ты и нас убить хочешь? А бабушка? У неё же сердце слабое. Что же ты делаешь? – едва сдерживая рыдания, говорила Мария.

Вера Константиновна и говорить была не в силах, она сидела на земле и плакала.

– Мамочка, тебе плохо? – взволнованно спросила Мария, нагибаясь к матери.

– Пошли в дом, нечего тут сидеть, – с трудом поднимаясь, сказала старушка.

Мария помогла матери встать, потом, взяв Валентину за руки, помогла встать и ей. Они молча прошли в дом. Мария быстро поставила чайник на плиту и с полки взяла банку мёда. Вера Константиновна села на диван и закрыв глаза, облокотилась о его спинку. Валентина виновато стояла перед ней.

– Бабушка… ты чего? Ну прости меня, не подумала я в тот момент о вас. Глаза затуманились, не ведала, что творю, – сев рядом с бабушкой и прижавшись к ней, говорила Валентина.

– Глупая ты, Валентина. Жизнь и так коротка, а ты только жить начала, – прошептала Вера Константиновна.

Мария заварила чай и положив в бокалы по две чайные ложки мёда, подала сначала матери, размешивая чай.

– Ты тоже попей, нам всем успокоиться надо, – сказала Мария дочери.

Говорить о том, что произошло, не стали. И Вера Константиновна, и Мария понимали, что сделают Валентине ещё больнее. Та и так себе места не находила от чувства вины, только думая о том, что родит нежеланного ребёнка от тех, чьи ненавистные лица стояли перед глазами. От этих мыслей ей становилось невмоготу. Вера Константиновна никак не могла успокоиться, у неё подскочило давление, губы побелели и она лежала, не вставая. Мария забеспокоилась и зашла в комнату Валентины.

– Бабушке плохо, ты сбегай до больницы, позови Светлану Викторовну, – сказала она.

Валентина молча встала и вышла из дома, она понимала, что это всё из-за неё. Светлана Викторовна приехала быстро, вместе с Валентиной, на машине от больницы. Измерив давление, она быстро набрала в шприц лекарство и сделала старушке укол.

– Давление очень высокое, надо бы её в больницу везти. Может нервничала она? С чего это опять? – спросила женщина, посмотрев на Марию.

Та, виновато опустив голову, лишь плакала. Помогая Вере Константиновне, её вывели на улицу и посадив в машину, увезли. Мария с Валентиной пешком пошли следом.

– Это я виновата, я вам одни несчастья приношу, – тихо сказала Валентина по дороге в больницу.

– Ну что ты говоришь, Валюша? Мы ведь с бабушкой живём ради тебя. Ты же наша отрада, – ответила Мария, обнимая дочь за плечи.

В больнице, Вере Константиновне стало хуже, Марию и Валентину к ней не пропустили.

– Мамочка, а вдруг бабушка… – испуганно начала говорить Валентина, но Мария её перебила.

– Нет! Даже думать не смей. Мама не умрёт, она ещё совсем не старая, – блуждающим взглядом посматривая на дверь палаты, где находилась Вера Константиновна, сказала она.

Мать и дочь стояли у стены и ждали. Прошло часа два, когда дверь палаты, наконец, открылась и вышла Светлана Викторовна. Женщина казалась усталой и встревоженной, Мария с надеждой смотрела на неё, боясь спросить, как её мама.

– Мария… будь сильной, дорогая. Но мы ничего не могли сделать. Вера Константиновна умерла, прости. У неё случился обширный инфаркт, сердце слабое, – тихо проговорила Светлана Викторовна.

Мария, стоя у стены, просто сползла по ней и села на пол. Закрыв лицо руками, она зарыдала. Валентина стояла с растерянным лицом, кажется, до неё не доходили слова, сказанные врачом.