– Ничего, будем поить её травами и хиной, поможет. Испытанное средство, – плавно шагая за дочерью, сказала Вера Константиновна.

Мария с удивлением оглянулась на мать, не понимая, где и на ком её мать испытывала свои травы, но промолчав, вошла в дом. Валентина осталась во дворе, оглядываясь по сторонам и продолжая напевать.

– Ромашки спрятались, поникли лютики… – тихо пела она.

Подождав, когда бабушка и мама войдут в дом, она быстро побежала в сарай. Девушка ещё в поликлинике решилась, когда услышала, что беременна. Она судорожно искала верёвку, стараясь не шуметь. Наконец, догадавшись, она посмотрела наверх, верёвка висела на гвозде, под потолком. Валентина сняла её и размотала, потом неумело сделала пе тлю и привязала конец к балке. Поискав глазами, она нашла деревянный ящик и поставила под верёвкой. Действовала девушка, будто завороженная, с улыбкой на лице.

– Скоро… скоро всё закончится и я буду рядом с Валей, – шептала она.

Руки дрожали, ноги подкашивались, ей было страшно.

– Интересно… это не больно? – сама себе задала вопрос Валентина, надевая петлю на шею. Она посмотрела себе под ноги и встала на ящик.

Мария прошла на кухню и набрала в кружку воды. Она пила ненасытно и долго. Вера Константиновна смотрела на неё и ждала, когда же дочь напьётся.

– Мама, готовь свой отвар, не нужен нам этот ребёнок, – наконец повернувшись к матери, сказала Мария.

– Хорошо, через двадцать минут будет готово, – ответила Вера Константиновна и подошла к столу, куда засунула пакет с травами и хиной.

– А Валюша где? – с испугом спросила Мария, не увидев дочь.

– Так… во дворе осталась. Я подумала, следом зайдёт, – растерянно ответила Вера Константиновна.

– Что-то мне нехорошо… Господи! Мама, пошли быстрее! Она же сама не своя была, – воскликнула Мария, выбегая из дома.

Вера Константиновна с трудом шла за ней. Во дворе, женщины Валентину не увидели.

– Валюша! Валенька, ты где, дочка? – истерично кричала Мария. Потом посмотрела в сторону сарая и побледнела, у неё подкосились ноги. Дверь сарая была приоткрыта. Мария побежала в сторону сарая, Вера Константиновна едва поспевала за ней. Валентина уже надела петлю на шею и выбила из-под ног ящик. Мария подбежала к дочери и схватив за бёдра, приподняла её.

– Валя! Да что же ты делаешь, дурочка? Грех-то какой! – закричала женщина.

Мария едва удерживала Валентину, женщину трясло, губы побелели.

– Мама! Помоги же мне, не удержу ведь я. Верёвку скорее перережь, – кричала Мария.

Вера Константиновна, от увиденного, едва не потеряла сознание. Разбрасывая вещи, она стала искать на полках, чем можно было перерезать верёвку. Тут она машинально схватила старый, поржавевший нож без рукоятки, но как дотянуться до верёвки, старушка не знала.

– Мамочка, ящик под ноги поставь и постарайся залезть, только не упади, прошу тебя. Быстрее, не удержать ведь мне, – стараясь быть спокойной, с дрожью в голосе говорила Мария.

Валентина потеряла сознание от мгновенного удушья и не двигалась. Кое-как, Вера Константиновна взобралась на ящик и стала даже не резать, а пилить, так как лезвие затупилось от ржавчины. Но то ли верёвка была старая и не очень толстая, то ли старушка изо всех сил пыталась её перерезать, но верёвка, наконец, поддалась и Мария вместе с дочерью упали на землю. Не удержавшись на ящике, Вера Константиновна упала прямо на них. Мария вскочила на ноги и побежала за водой, а Вера Константиновна, присев, обняла внучку за голову и прижала к груди.

– Что же ты удумала, сердешная? Что же ты о нас с матерью не подумала, а? – говорила старушка, заплакав и раскачиваясь из стороны в сторону.