– Да ничего особенного. Для майского выпуска Санек не стал снимать декана, то ли поленился, то ли времени не хватило. Поэтому, не мудрствуя лукаво, прилепил к газете базис, имитирующий портрет Клавдия. Зачем он это сделал, объяснить так и не смог. В принципе, ничего плохого в этом не было. Ну, повисела бы газета с месяцок, потом бы ее сняли, и пропажи фотографии где-нибудь через полгода никто бы не удивился – Клавдий у нас мужчина видный, красивый, стырила фотку какая-нибудь студентка на память, что тут особенного. Однако два странных, наложенных друг на друга события, помешали планам Санька. Собственно, сперва он помешал себе сам, напутав с датами при вводе базисных параметров, и фотка исчезла раньше намеченного срока. Но самое смешное – а для Санька, безусловно, печальное – что на ее месте возникла другая картинка, весьма, я бы сказал, пикантная – голая русалка в обнимку с одним из преподов. Санек опирался от авторства сего безобразия, клялся, что не помышлял ни о чем подобном, и вообще, дико раскаивается, что связался с замещением реальности. Мол, ему просто захотелось попрактиковаться в создании собственного базиса – он тогда только-только вошел в группу программеров, и самостоятельную работу ему не поручали. Естественно, Юл чуть не вышиб новичка из лабы, и не быть бы Саньку базистом, кабы не заступничество самого Клавдия. Думаю, его позабавила открывшаяся всем взорам картинка – по слухам, декан недолюбливал препода, обнимавшегося с грудастой обитательницей морских глубин, так как тот был изрядным тупицей, но имел мощную мохнатую руку, и выгнать его Клава при всем своем желании не мог. Вот что случилось в прошлый раз. Понятно?

Сима покивала, хотя понятно было далеко не все.

Значит, что же, базис можно наложить даже на стенгазету? Вот так запросто задать какие-то параметры, и получить вполне себе действующую иллюзию? И это может проделать самый обычный студент?

Почему-то именно сейчас Сима задумалась о нереальности происходящего. Может, и правда, базис – всего лишь разновидность гипнотического воздействия, которое вдруг каким-то образом научились создавать при помощи мощного компьютера? И тот случай с Волковым – хитро созданный морок, чтобы подействовать… на кого? На них двоих? На нее? Зачем? С какой целью? Она вспомнила и отчетливо представила, как Витька входит в кабинет, садится рядом, начинает разговор… О чем он говорил? Что-то такое… давай, мол, в буфет сгоняю.

Нет, непонятно. Наверное, если бы Сима не вышла из базиса, сейчас она бы понимала намного больше.

– О чем задумался, служивый?

Сима похлопала глазами. Лёка ушла, и теперь они с Ларичевым остались вдвоем. Что же на самом деле такое этот ваш базис, хотела спросить Сима, но спросила совсем о другом:

– А что, и Лёка, и Санек, и Жека – они все работают в лаборатории?

– Ну да, – пожал плечами Ларичев. – Многие студенты, начиная с третьего курса, так или иначе соприкасаются с забавычем. Привлекаются и некоторые второкурсники.

– Но почему тогда Волков сказал, что не имеет понятия ни о каком базисе?

– Ну, как почему? Он второкурсник, ведь так? Вполне может не иметь понятия. Все, Сима Серова, закругляйся на сегодня. После третьей пары жду тебя в лабе. Сама дверь найдешь? А то некоторые новички умудряются пробраться аж в котельную, перепугать там всех крыс, и только когда откручивают вентиль подачи горячей воды, их удается направить на путь истинный.

– Я найду, – пообещала Сима, хотя и сомневалась в этом.

Она действительно нашла, вопреки сомнениям. Спустилась в подвал и пробормотала стишок.

На этот раз дверь оказалась сродни той, которыми запирают деревенские сараи – из деревянных досок, сколоченных железными гвоздями, с железными же, кое-где покрытыми ржавчиной, петлями. Сима даже засомневалась, лаборатория ли находится за этой дверью. Но все-таки решила проверить.