– Погоди, Арюшка, ты… Ты не отвечаешь… Ты не хочешь жениться на мне?.. Я… Ты не хочешь, потому что… ты думаешь, я… нечестная? Из-за Кратона? Потому что… потому что я не… не девственница с тобой… была… потому что Кратон…

Вот это тоже стало откровением, девственница? Выходит, с Той стороны она вышла девственной во всех отношениях?.. Боги… Так Кратон… Теперь мне захотелось его убить. Я не думал, я даже помыслить не мог… Хотя, что я удивляюсь? Прежняя Аяя умерла, на теле возвращённой Аяи не было даже следа от громадной раны, что убила её, как ни от чего не было следов, ни одного шрама, а нельзя сказать, что у неё их было мало когда-то… Потому и забеременела она… Дар и испытание от повелительницы Царства Мёртвых, она ослабила ее, как могла, выпустив в мир прежней, но чистой, беззащитной. И вот она беременна и, скорее всего, от меня, а я не могу жениться на ней! Чудовищно…

– Яй… жениться на тебе – это… Ты даже вообразить сейчас не можешь, как я этого хочу… Но…

– Не бывает никакого «но», если ты меня хочешь в жёны! Значит, не хочешь! Значит, не гожусь! – вдруг заплакала она и, оттолкнув меня, выбежала из дома. Я поспешил за ней, но не увидел ни в саду, ни во дворе. Эрик, зато вышел из своего дома и смотрел на меня, хмурясь.

– Чего ты мечешься-от, паршивец? Лица на тебе нет, случилось чего? – спросил он, подойдя ближе.

Я со вздохом сказал:

– Случилось… Аяя поняла, что тяжела. И… думает, что я не хочу на ней жениться.

Эрик даже замахнулся, белея лицом.

– Убил бы тебя! Ч-щёрт… что невтерпеж было?.. Господь велик…. – он закатил глаза. – Что теперь делать-то? От Кратона забрал, чтобы самому… Он хоть как честный жениться мог, ты же теперь… тьфу! – он действительно сплюнул на гладкие плиты в их ладном дворе.

Мне казалось, слюна его зашипит на этих плитах, так он был зол. Однако в следующую минуту смягчился и сказал:

– Ладно, давай отсюда на сегодня, вали! Я успокою её, уговорю, придумаю что-нибудь про тебя, дурака.

Ничего не оставалось, как подчиниться. Я отправился восвояси, доверяя брату самое дороге, что у меня было и есть, с твёрдым намерением вернуться через сутки.

А в Кемете меня ждала новость – было объявлено о свадьбе Кратона и Уверсут. Ей рожать было вот-вот, и свекор решил всё же узаконить права своего внука таким образом. Я не мог осуждать его, но не мог и сочувствовать, потому что я теперь ненавидел его куда больше, узнав, что он… Не хочу даже про себя произносить это!

Я вошёл под своды дома Вералги со стороны сада и застал Викола, как бывало уже не раз и не два. Они с Вералгой встречались едва ли не чаще чем мы с Аяей теперь. Я считал её своей бабкой, да и Викол был сед, но глаза у него и у неё теперь посверкивали молодыми огоньками и, очевидно, между ними всё было хорошо. Похоже, куда лучше, чем между нами с Аяей. Во всяком случае, жениться Викол мог сколько угодно, ежли бы им вздумалось…

– О, Анпу! Не видались давно! – воскликнул Викол, радостно.

– Чего ж давно, пять дён, как виделись, – хмыкнул я, чувствуя досаду оттого, что они, счастливые влюблённые, а я на сегодня – несчастный.

– Что-то хмур ноне, Арик? Не ладится чего?

– Да нет… Стесняем мы тебя, Вералга… Ты уж прости, никак не…

Но тут неожиданное появление Дамэ остановило меня на полуслове.

– Отыскал я дом для нас, Анпу! – радостно воскликнул он с порога.

– Далёко ли?

– На западном берегу Нила, недалеко. Хозяева померли в мор какой-то, давно пустой стоит, но ухоженный, можно хоть завтра перебираться, – радостно сказал он.

– Поглядеть бы, – сказала Вералга.

Но я возразил:

– Ежли Дамэ считает, что можно перебираться, немедля собираться начнём. Где Рыба и Арит?