Тут уже не до ужина совсем. Вкусности, заботливо приготовленные Тимофеичем, остывали в тарелках. Даша боялась даже пошевелиться. Антон хоть и знал многое из услышанного сейчас, тоже забыл обо всем, что было на столе. И только Тимофеич временами прикладывался к кружке с чаем.

– Личная жизнь Степана тоже покоя людям не давала. Согласно одной из легенд, колдунья нагадала ему, что жить он будет счастливо, но недолго. И на весь его род ляжет это заклятье: сам он не доживет до старости и ни один мужчина в его роду не проживет дольше, чем он сам. Был ли он счастлив в своих похождениях – одному Богу известно. Но то, что жизнь он прожил яркую и насыщенную, – это факт. Можно сказать, что сбылось предсказание. Прожил он не так много: сорок два года вроде как. Даже по тем временам это еще не старость. Права, значит, была ведьма и в этом.

– А дальше? Про семью его что-то известно? Про детей?

– Была у него жена в станице, родила ему сына. Он вроде пошел в казаки, пропал, потом снова где-то появился. Ничего толком о нем неизвестно, ничем он не прославился, может, и погиб где. Но! Вы же понимаете, что никто не исключает наличия других наследников у атамана. С биологической точки зрения это вполне возможно. Поэтому мы можем предположить, что продолжатели славного рода Разиных ходят сейчас по свету и не подозревают, что в жилах их течет атаманская кровь.

– Как в кино, – охнула Даша, – тайные наследники и все такое.

– А вы, Дашенька, не смейтесь. Любая сказка – ложь, да в ней, как говорится, намек.

– Я и не смеюсь. Мне очень интересно, правда. И вы так увлекательно рассказываете!

– Ох, заболтал я вас. Вы же, наверное, отдохнуть с дороги хотите.

Тимофеич вскочил и пошел в дальнюю комнату готовить гостям постель. Даша пошла следом помочь деду. Не мужское это дело – постели застилать. Комната, которую он им отвел, была не слишком просторной, но и не тесной. В самый раз для двоих, чтобы с комфортом провести пару ночей. Бревенчатые стены, очень простая деревянная мебель. И пахнет деревом, очень необычно это для городского жителя. Вязаные коврики на полу. Чистейшее постельное белье, старомодная кровать с большими подушками, покрытыми вышитыми накидками. Даша не удержалась, сделала фото:

– Какая красота!

– Матушка моя вышивала, давно дело было.

– А мебель?

– Все самодельное. Что-то мы с батей сами делали, свои руками, что-то у мужиков в деревне заказывали.

Дальше вместо десерта было продолжение повествования. Настало время самой драматичной его части.

– Степан-то наш Разин натворил дел немало. Но если вернуться к окончанию его истории, раз уж мы о ней заговорили, оно было трагическим. Но предсказуемым, что характерно! Когда-нибудь его должны были схватить, – Тимофеич не торопясь прихлебывал чай из жестяной кружки. Она выглядела почти как музейный экспонат, наверное, была с дедом еще со времен университетских поездок. – Сначала его тяжело ранили. Дело было в Симбирске, далеко отсюда вверх по Волге. Теперь это Ульяновск. До этого Разин казался неуязвимым, и он ведь не имел ни одного поражения, а вот с этого момента началась его черная полоса. Позже, через несколько месяцев, его поймали и в цепях доставили в Москву. Сначала долго пытали, но он не сдался. Потом казнили принародно. Четвертовали. Но Степана и это не сломило. Когда рубили его топором на части, он и звука не издал.

Тимофеич тоже замолчал. Дашу в холод бросило от услышанного, перед глазами вставали страшные картины из старых исторических фильмов, в ушах застыл звук ударов чего-то тяжелого и стон тысяч людей, на глазах которых эти удары совершаются. Она даже зажмурилась и потрясла головой, чтобы выгнать из сознания эти картины.