- Якорь лун проклят! – орал лысый стражник. – Как ты посмел, звать его?!
- Вы слепые, - упрямо хрипел священник кровавым ртом, багровея от удушающей хватки вэй-луча. - Если мы оборвем нить Маолун, то весь Хорн падет в изнанку.
- Дерьмо ха-ши! Заткнись немедленно!

Вемовей тогда переступил порог храма. Он не мог иначе. Нет, ему было плевать на храм и Бога, но священник был седым и очень старым, а старость надо уважать.

Вся злость стражей Хазимо перекинулась на лароссийского раба, посмевшего заступника за провинившегося. Вемовей хорошо запомнил лица своих мучителей – главаря и его прихвостней.

Позже он убил их всех.

Полина очистила душу Вема от всех недавних клякс тьмы и развязала один узел из застарелых. И даже до тошноты не дошло. Она осталась весьма довольна собой. Неужели накапливает мастерство?

- И все же подумай. Я прошу.
- Как скажешь, ваше душеспасательство.

На этот раз Поля прильнула к нему сама, отогревая не только его душу, но и тело. И этого было достаточно, чтобы парень зажегся как факел. Залив снова искрился, в небе чайки разрезали лилово розовую высь, вдали сияли жемчужные грани горных вершин. Но влюбленным было не до красот местности.

В тот день, готовясь ко сну, Полина услышала чей-то шепот за окном и признала голосок Лели. Потушила свет и выглянула, улыбаясь. В свете ущербной луны, была хорошо видна припозднившаяся парочка. Избранник соседки оказался статным парнем, кучерявый чуб сбит на бок на модный манер. И уж как бесстыже оглаживает Лельку. Тут же они, что на ладони для всего общежития! Полина настроилась на внутреннее зрение дара и охнула. Если Леля вся сияла малиновой влюбленностью, то эмоции парня ей совершенно не понравились. Ни грамма нежных чувств, лишь плотная вязкая похоть болотных оттенков. В душе зародилось беспокойство. Надо бы как-нибудь аккуратно поговорить с Лелей, завтра на свежую голову.

5. 2.2

Утром у выхода из общежития его сграбастал Виницкий. Разве что за ухо не сопроводил в свой лабораторный корпус. И естественно, случилось то, чего Вем и опасался. Первая же проверка показала, что у него вновь увеличился потенциал. На малейшую долю, но это уже было второе превышение, и Виницкий заметил. Перепроверив на себе точность измерителя, профессор воззрился на подопытного хищным взглядом за стеклянными окулярами.

- Что это значит, Вемок? Откуда подъем потенциала до 1,88?

- Погрешность измерения.

- Исключается.

- Аномалия?

- И как часто у тебя такая «аномалия», дружочек?

Вем какое-то время смотрел в глаза профессору с безучастным видом. Желание разобраться в своей загадочной вэе боролось в нем с желанием не привлекать к себе особого внимания такого ученого вэйна, как Виницкий. И похоже на второе уже уповать поздно. «Боровик» заподозрил худшее и будет копать дальше. Значит, стоит двигаться вперед.

И он решился:

- Иногда, когда я ощущаю сильную боль или нахожусь на грани смерти, у меня увеличивается потенциал. На сотые доли деления.

- А ну-ка расскажи мне теперь все, как есть, и без утайки. Ох, молодежь! Все клещами надо вытягивать!

Слушая рассказ подопытного, профессор расхаживал по лаборатории взад-вперед, сложив руки за спину.

- Так-так, очень любопытно. Значит впервые ощутил в семнадцать лет? А был изначально ноль? Ты в этом уверен? Хочешь сказать, что ты так много раз испытывал острую боль или был при смерти? - профессор остановился.

В ответ молчание.

- Ну да, твои шрамы... – он потряс указательным пальцем. - Я понимаю, парень. А каковы последние случаи, можешь просветить?

- Покушение шуйца и яд шестинога.

Вем уже перестал следить за мельтешением взбудораженного Виницкого и наблюдал паука, прядущего нить под стерильным потолком. Как только прошляпили местные уборщики? Говорить о том, что он и сам искал ответы в книгах, и ничего подобного тому, что происходит с его потенциалом, даже отдаленно в примерах не нашел, посчитал бесполезным.