– Ваши тут в курсе, что погорелая деревня голодными призраками полна? Слышишь, дед? – Вем переспросил и дождался кивка. Да, мол, знаем.

– И чего? В вэйностражу обращались? Место обязаны колдуны забелить.

Старик не ответил. Немой, не иначе. Они ехали часа два. Конечным пунктом оказалась хибара отшельника на опушке соснового леса. Надежда увидеть нормальное поселение рухнула.

Внутри избушка удручала еще худшим видом, чем снаружи. Грязи на половицах по щиколотку, потолок и стены густо паутиной обросли. С печи золу дикарь прямо на пол выгребал, похоже. Сама печь вполне неплохая, крепкая. Кровать или скорее лавка на которой спал старик заброшена засаленными шкурами. Ничего съедобного не наблюдалось, разве что кусок сухаря на краю грубо рубленого стола и кувшин. Вем на миг задумался. А с добрыми ли намерениями его сюда дедуля привел? Может он его убить решил во сне. Вон и топор при нем. Но отмел подозрения. Мужик хоть волосатый, но кровожадным не выглядел.

Хозяин избушки тем временем подтолкнул гостя в сторону своей лежанки. Впрочем, Вемовею сейчас плевать на чем валяться подранным волком. Парень присел на жесткое лежбище. Немой приказал жестом раздеться по пояс. Вем послушался и, сцепив зубы, стянул сюртук и рубаху, скип опять-таки нарочно придержал под ворохом одежды. Отшельник прощупал его плечо, а потом взял за локоть. Вем догадался, что за сим последует. Но все равно едва не выматерился, когда хрустнул сустав. Потом оценил:

– Вправил, надо же, – одобрил, вращая рукой. – Благодарствую, дед.

Старик хмуро кивнул. Из какого-то закутка достал банку с жутко вонючей мазью и через слабое сопротивление гостя вымазал его спину, а потом сунул банку в руки. Мажь мол остальное. Вем не особо верил в лечебное действие этого вонючего снадобья, которое на его взгляд могло лишь в обморок повергнуть слабых носом. Но послушно обмазался, и не пожалел. Боль, как и жар, спали в половину уже через час.

А совсем сошли на третий день, хотя опухоль и синяки еще держались. Все же ему повезло, отделался лишь растяжением голени и вывихом плеча.

***

Третье утро старик оставлял на столе кувшин с водой и плошку с перловкой, а сам пропадал до вечера в лесу.

Возвращался уставший и нелюдимый. Ел свою порцию остывшей каши и забирался спать на полати в чем был. Вем постарался вызнать у него, в какой части Лароссии он очутился. Встал, чуть забрезжил рассвет в окне, раньше отшельника и начертил в пыли прямо за порогом приблизительную карту.

– Где мы находимся? Можешь показать?

Дед взял протянутую хворостину и ткнул в самый край северо-западной части империи.

– Шаянская губерния?

Тот кивнул.

Далеко же его забросило. Дикий край со слабейшим вэйфоном – слишком далеки источники, потому стационарные порталы здесь требуют огромных ресурсов. Не очень популярное место для проживания вэйнов. Нужно теперь думать, куда двигаться. Теперь он без дракона, на своих двоих. Но этот древний итак подзадержался в чужих краях. Сейчас Хэйван, должно быть, уже на полпути в Шую.

На четвертый день Вем почувствовал себя настолько хорошо, что решил хоть как-то поблагодарить старика за постой и прибраться в избушке. Он выгреб золу из печи, вымел пол огрызком метлы, что нашлась у тына. Смел паутину с потолка. В очередной раз нащупал скип в щели за потолочной балкой, убедился, что спрятанное оружие на месте. Взял ведра и направился искать воду туда, куда ходил за ней старик.

Полчаса и лесная тропинка вывела его к реке со средним течением и шириной в двадцать косых саженей. По такой и на лодке, и на плоту можно путешествовать, возможно, это единственный путь, чтобы выбраться в люди. Первым делом набрал в ведра воды и отставил в березе, растущей у воды. Затем стянул с себя рубашку и голышом вошел в реку. Фыркая и плескаясь окунулся с головой пару раз. Холодная вода, освежающая! Почувствовав, как рыбина коснулась его правой голени, затаился, рассматривая дно. Секунды тишины, а потом рывок. Рыба скользкая, ушла бы, но парень вовремя придал ей направление полета, а именно на берег в траву. Улов упокоился после двух ударов камнем по головешке. После чего парень вымыл руки и оделся, поднял ведра. Рыбу до избы нес под мышкой, обернутую в листья лопуха.