– Не серчайте, мил судари. Он мне дорог как память, – ни капли лжи.

– А это что?

– Кинжал в ножнах. В пути пригождается. Хлеб резать чем-то надо же, согласны? Да и встречаются дикие звери в лесах.

Вем со всех сил выжимал из себя приветливый тон. Вдруг наивность современных вэйскадр не знает границ.

– Складно говорите. Но, простите, нам все же придется вас обыскать.

Мысленно выругался.

Обыскивали вэей. Колдовской луч заскользил по нему, вытряхивая на пол все добро, имеющееся за душой, в том числе пара шаров перехода и ларец. После нескольких безуспешных попыток вскрыть шкатулку, украшенную позолоченной сканью, его кольнули вэей меж лопаток.

– Открой!

– Разве сильные господа вэйны не могут этого сделать сами? К примеру, можно скипами постучать по крышке.

– Язвим, умник! – второй тычок вэи в спину от крепыша. – Ты бы, лишак, молился Единому. Если обнаружим что незаконное, в острог загремишь.

– Единого не признаю, – поддерживать подобострастный тон уже не имелось надобности, – молитесь сами.

На этот раз болевой захват рук за спиной. Удивили. После пяти лет испода в Шуе – это не иначе, как поглаживание. Однако надо попытаться выжать выгоду из сложившейся ситуации. Эти псы не отстанут. Отродье ненавистных гончих!

– Что в ларце, говори!?

– Документы, которые я нес тайно в Крассбург и собирался отдать лично в руки одному достойнейшему опервэйну.

– Это кому же?

– Демьяну Невзорову. Слышали о таком?

По благоговейным рожам видно было, что да.

– Ларец открою только в его присутствии.

Шкатулку откроет любой более опытный колдун, но у него есть и что рассказать, помимо бумаг. Один шанс из сотни, что Невзоров шагнет порталом для пятиминутного разговора с задержанным, но да других вариантов пока не предвидится. Этого опера он сотрет с лица Хорна с огромным удовольствием, пусть только представится шанс. Ради свершения сладкой мести и в острог не жалко сесть. Прадед бежал, и он сможет.

Командир не долго думал:

– Забираем его. На месте разберемся.

– Тогда и древнего моего заберите, ваши благородия. Пропадет без меня.

– Какой древний? – они заозирались. – Мордоклюв что ли?

– Нет. Шань-най, – Вем указал пальцем в небо, где к трем драконам присоединился четвертый экземпляр черного цвета. Он был не крупнее стрелохвостов, но тело имел более вытянутое, крылья уже и длиннее.

– Ох ты ж! Святая Вэя, шуйский горец! – вэйны застыли как один с раскрытыми ртами. Всем известно, что горных шуйских драконов приручить невозможно и выманить из их родных гор тоже. Невидаль, так невидаль.

С такими же наиглупейшими лицами они наблюдали, как древний приземлился на поляну позволил себя оседлать лишаку.

– Эй, Ранев. Я в курсе, что этот дракон один из самых быстрых в Хорне, поэтому не обессудь, я надену на тебя поводок, – Илья запнулся, когда заметил, каким взглядом лишак смотрит на приближающуюся к его запястью петлю голубой вэи. – Это временная мера. Сниму как приземлимся в училище, клянусь честью, – пообещал командир.

Петля висела рядом, пока Вем не совладал с собой, медленно не кивнул и позволил себя связать.

Все. Мышеловка захлопнулась.

Четверо драконов с седоками устремились на север.

***

Немногим позже из чащи дубравы на поляну выступили четверо, все под пологом невидимости. И тот, что служил видящим среди них, воскликнул:

– Мальчишка ночевал здесь, клянусь! Но теперь движется снова на большой скорости. Не могу разглядеть на чем летит. Идут помехи. Но судя по скорости, это дракон. Я уже говорил вам, Орест Герасимович.

– Лишак и на драконе? Ты верно шутишь, Жнусик, – с сомнением ответил наделенный властью в этой троице.