– Хорошо, – говорю я Альфи. – Время для перекуса.

Мы поднимаемся наверх и делаем несколько сэндвичей с медом и тахини. И няня Альфи права: еда помогает.

– Неужели все другие миры такие же слизистые? – спрашивает Альфи, когда мы возвращаемся в подвал.

– Только Царство Слизней, – говорю я ему.

– А их девять? – спрашивает он. – Я имею в виду царства, а не слизней.

– Девять, о которых нам известно. Есть Царство Людей, Царство Гоблинов, Царство Фейри. – Я перечисляю и загибаю пальцы. – И, конечно же, Царство Слизней. Затем есть Царство Морских Обитателей, Царство Неласковых Кошек.

– Есть особое царство неласковых кошек? – спрашивает он, когда мы спускаемся вниз.

– Ну да, – говорю я, обходя груды белья. – Какое ещё царство захотело бы их принять? Окей, думаю, я готова.

Альфи показывает мне два больших пальца и улыбается своей коронной гигаваттной улыбкой. В какой-то момент между спасением от внезапной смерти и доеданием наших сэндвичей он стал частью этого приключения, чему я очень рада. Я не могу вспомнить, когда в последний раз Альфи что-то провалил. Из него получится прекрасный антидот от моих провалов.

Я делаю глубокий вдох и машу рукой с Рубиновым кольцом.

– Откройся!

Ничего не происходит.

Р-р-р. К этому моменту дедушка уже, возможно, стал закуской для слизней. Или даже хуже.

Я из последних сил пытаюсь сконцентрироваться.

– Откройся!

Пробую ещё раз. И ещё. И ещё.

И опять ничего.

Я снимаю нелепый колпак с помпоном и плюхаюсь на дедушкино кресло. Что со мной не так? Почему у меня ничего не получается?

Альфи ищет место, где можно присесть, но такого места нет – если не считать незаправленную дедушкину кровать, от которой воняет сардинами на тостах, а простыни на ней выглядят так, будто они всю ночь боролись между собой.

В конце концов Альфи плюхается на свободный кусок ковра – одно из немногих мест, не заваленных грязной одеждой. Серьёзно, дедушка никогда не относит бельё в стирку. Он просто бросает вещи на пол и ждёт, что какая-нибудь Фея Стирки волшебным образом постирает их и вернёт в его гардероб.

Я тупо смотрю на груды грязного белья. Может, старый Скалли МакСкаллфейс прав. Возможно, мне ничего не остаётся, кроме как сидеть сложа руки и ждать конца света. Но я же терпеть не могу консервированные персики. Нет, я не сдамся.

Я вскакиваю на ноги, закрываю глаза и тянусь за магией. Она повсюду вокруг меня, кипит, как озеро лавы. Иногда мне довольно легко притянуть необходимое количество магии, например когда я зажигаю свечи или вызываю Сферу Таримоса.

Но иногда требуется тянуться глубже.

Дедушка говорит, что мне нужно учиться самоконтролю. Он говорит, что, пока я не научусь этому, я должна быть крайне осторожна, чтобы не заходить слишком глубоко. Но сейчас чрезвычайная ситуация. Медленно и осторожно я тянусь к магии. Обычно в такой момент всё вокруг начинает воспламеняться или происходит короткое замыкание. Но на этот раз всё по-другому. На этот раз я как будто окунаю кончики пальцев в ручей. Ух ты!

Я резко открываю глаза, и внезапно меня переполняет магия. Я накачана ею словно воздушный шар. Затем она начинает с шипением вылетать из меня, кружась по комнате в бешеной ряби и водоворотах. Голубая прядь волос на моём лбу вздрагивает и шевелится.

– Уэнсдей? – Альфи в тревоге вскакивает на ноги. – С тобой всё в порядке?

Я не обращаю на него внимания.

Медленно и осторожно я посылаю в дедушкино кольцо немного магии. Рубин оживает, загораясь слабым красным светом. Получилось!

Я закачиваю в кольцо больше магии, заставляя его светиться всё ярче и ярче. Внезапно все свечи вспыхивают словно паяльные лампы, и в подвале становится светло как днём. Я слышу позади себя плеск. Грязная посуда в раковине начала мыться. Колода карт перетасовывает сама себя и раздаёт шесть королей и пять тузов, а из чёрного цилиндра спонтанно появляется стая фиолетовых голубей, которые дважды облетают комнату и исчезают в ливне лавандовых искр.