Лифт ожил, загорелся свет, и кабина пошла вверх. Двери открылись на десятом этаже, двое крепких молодых парней лет по двадцать, один копия другого, в белых халатах и с носилками вошли внутрь. Без разговоров они уложили Климова на носилки и вынесли из кабины. «Все-таки дурка, – решил Климов, – что ж, хоть что-то».

В лифтовом холле, облицованном белоснежным полированным камнем, парни поставили носилки на пол перед столом очередного охранника. У этого поверх черного костюма на плечи был накинут белый халат.

– Фамилия? – спросил охранник, не отрываясь от заполнения журнала.

– Фамилия? – одновременно спросили Климова парни в халатах.

– Климов, – ответил он.

– Климов, – снова одновременно повторили близнецы, хотя охранник и так услышал фамилию.

– Климов? – переспросил охранник.

– Климов? – переспросили близнецы у Климова.

– Климов, – обреченно ответил Климов, все больше убеждаясь, что он в сумасшедшем доме.

– Климов, – близнецы кивнули охраннику.

– Значит, Климов, так и запишу.

Охранник наконец-то вписал фамилию в журнал, близнецы подняли носилки, тот, что шел впереди, толкнул ногой дверь на этаж.

– Ожидайте, – синхронно сказали близнецы, поставили носилки на пол и вышли обратно в холл.

Климов оказался в длинном, хорошо освещенном коридоре со скамейками вдоль стен и характерным запахом больницы. Он наконец догадался встать с носилок и сесть на одну из скамеек напротив единственной в этом коридоре двери, над которой висела вывеска – «Приемное отделение».

Все же это не было похоже именно на психиатрическую больницу. Скорее, на обычное приемное отделение какого-нибудь городского стационара. Кроме Климова, никого в коридоре не было. Он просидел около получаса и решил все-таки проверить – есть ли там в кабинете хоть кто-нибудь.

Климов постучал в дверь.

– Ожидайте, – рявкнули из кабинета.

Он вернулся на скамейку.

– Входите, – тут же раздалось из-за двери.

Климов вошел в кабинет.

В самом центре кабинета без окон, со стенами, выкрашенными в белый цвет, стоял стол, за ним сидел седой врач в очках с массивной черной оправой, стетоскопом на шее, в халате с закатанными по локоть рукавами.

Врач показал на кушетку у стены. Климов послушно сел.

– Ложитесь, – врач встал из-за стола.

Он подошел, сел на табуретку рядом с кушеткой и минут пять просто сидел молча и смотрел на Климова. Затем встал, вернулся за стол, взял какой-то бланк и стал заполнять.

– Можно встать? – спросил Климов.

– Можно, – ответил врач, не прекращая писать.

Климов подошел к столу. Врач протянул ему бланк. Разобрать, что в нем написано, было абсолютно невозможно. Зато на бланке стояла внушительная врачебная печать.

– Что дальше? – спросил Климов.

– Молодой человек, не задавайте идиотских вопросов.

Врач взял новый бланк и стал заполнять.

– Простите, конечно, но вы можете мне объяснить, что происходит и что мне дальше делать.

Врач откинулся на спинку стула, сложил на груди руки, спустил очки на нос и так посмотрел на Климова, будто он спросил что-то совсем из рамок вон.

– Думаете, у меня есть время объяснять вам элементарные вещи? У меня, что, других пациентов нет?

– Я не знаю, – Климов пасовал перед врачом и не решался грубить, хоть и начинал снова закипать, как еще недавно перед тем, как получил дубинкой по голове.

– Травма есть? – врач вернулся к заполнению бланка.

– Есть, – послушно ответил Климов.

– Значит, имеете отношение к больнице?

– Имею, наверное.

– Имеете, не сомневайтесь, на руках у вас справка, что имеете. Что еще вам надо? Стационар напротив – через холл. Можете туда пойти. Можете никуда не ходить. Мне какое дело? Все. Идите.