– И потому на них нет одежды? – догадался Паллант.

– Именно поэтому. А поскольку боги наделили нас ещё одним укромным местечком в теле, то им хорошенько обматывают и чресла.

– И с нами поступят так же? – с ужасом и отвращением воскликнул Пайтор.

– Упаси боги, конечно нет! – заверил их Байрад. – Компания исходит из того, что мы – честные и благородные люди. Правда, если всё же разведчика уличат в воровстве (а такие случаи бывали), то ему не поздоровится.

– Да, нам несколько раз сообщил об этом сперва господин управляющий, а затем и мессир Кейнар, – насупился Паллант. – И это, как выяснилось, прописано в наших договорах. Оказывается, нас могут даже повесить…

– Ну до этого дело, как я понимаю, не дойдёт! – шутливым тоном поспешил успокоить их Байрад. – Я не слыхал, чтобы кого-то из волшебников когда-то повесили. Чаще лишают всего жалования и первым же кораблём отправляют обратно. Рассказывают об одном разведчике, которого разжаловали до рудокопа, что, кстати, тоже прописано в договоре. Но я, признаться, не очень-то верю в подобное. Мне кажется, эти байки распускает Лайтло, наш трактирщик, по указанию Компании, чтоб застращать нас посильнее.

– Благородных людей не нужно стращать, – презрительно поморщился Пайтор. – Нам с мессиром Паллантом и в голову не придёт украсть самородок, даже если он будет валяться на дороге! На самом деле, то, как поступает Компания с этими бедолагами – просто отвратительно. Поглядите, они едва могут дышать через эту грязную, мокрую тряпку! Должно быть, рудокопы тут мрут постоянно…

– Да, случается, – подтвердил Байрад. – Хотя вербовщики пытаются отбраковывать слабых здоровьем ещё в Шатре. Но я согласен, трудно представить себе, каково это – весь день вкалывать, не имея возможности даже отдышаться как следует. Однако же их предупреждают об условиях работы заранее, и, прошу заметить, вербовщики никого не неволят. Каждый из этих доходяг добровольно пришёл и добровольно заключил контракт.

– И всё же это бесчеловечно, – неодобрительно помотал головой Пайтор.

– За кражу даже самого маленького кусочка мангила этих людей ждёт смерть, – возразил разведчик. – А при их уровне жадности, бедности и тупости они просто не смогут устоять перед искушением. На мой взгляд, бесчеловечным было бы как раз дать им такую возможность. А Компания таким образом заботится о них, спасает их от верёвки. Я вижу, вы хмуритесь, мессир Пайтор, но поверьте: для них это – великое благо.

– Мой друг – большой филантроп и романтик, – рассмеялся Паллант. – А я вполне понимаю то, что вы хотите сказать. Возможность выбора – слишком тяжкое бремя для слабых духом, и там где мессир Пайтор видит издевательство, я вижу милосердие.

– Истинная правда! – похвалил его Байрад. – Увы, боюсь, что познакомившись с этим сбродом поближе, мессир Пайтор исцелится от своих иллюзий. Это – отвратительнейшие существа в массе своей. Нет, и среди них, разумеется, встречаются люди мыслящие, но… Их здесь куда меньше, чем мангиловых самородков в отработанной шахте.

– Нам пришлось какое-то время жить в Нижнем городе, – закивал Паллант. – Так что я прекрасно понимаю, о чём вы говорите.

– И всё же… – продолжал стоять на своём Пайтор. – Даже животные не заслуживают такой участи.

– Животные достойны большей жалости, чем эти люди, мессир, – с брезгливым пренебрежением скривил губы Байрад. – Они, как минимум, не лезли в ярмо добровольно…

Разговор сделался тяжёл и неприятен, так что все были рады тому, что они достигли наконец нужной шахты. Впервые Пайтор и Паллант шагнули в эти рукотворные пещеры. Здесь было темно и приходилось идти очень осторожно, чтобы не сломать себе ногу. На земле были настелены доски, по которым бедолаги-рудокопы из последних сил толкали тележки, полные глины. Проход был довольно узок, и дважды магам приходилось буквально вжиматься в стену, чтобы пропустить очередную такую тележку.