Пайтор же прекрасно осознавал, что ему писать отцу не имеет ровным счётом никакого смысла. Несчастный старик и так, похоже, отдал сыну последнее, и сам теперь жил неизвестно на что. Так что оставалось лишь потуже затянуть пояса, что выражалось в первую очередь в том, что они съехали из памятного читателю трактира гораздо ниже, к самому подножию Койфара, где и сняли небольшую комнатушку на двоих.

Сам Пайтор считал, что это даже и к лучшему. Угроза скорого полного безденежья должна была подстегнуть обоих начинающих волшебников поскорее найти себе занятие, которое не только откроет перед ними врата к вершине, но и материально обеспечит их в достаточной степени, чтобы иметь возможность найти себе жилище получше, а соседей – поприличнее.

Сам он активно работал в этом направлении. Тайком от приятеля он продолжал рассматривать военную службу как один из перспективных вариантов. Да, теперь, в отсутствие войн, нечего было и думать о том, чтобы снискать себе скорую и громкую славу на этом поприще, но всё же место в армии давало не только доход, но ещё и казённое жильё, что позволяло двигаться в направлении намеченной цели даже и в более спокойном темпе.

Пайтор даже пару раз наведывался в пункты вербовки, однако у него начинало сводить скулы уже от одного вида этих служак, словно вырубленных из одного и того же куска дерева. Он понимал, что стоит ему поставить свою подпись на одном из этих листов, и они с Паллантом окажутся запертыми вместе с этими солдафонами где-нибудь на границах с Латионом на долгие годы.

Едва лишь осознавая это, молодой маг тут же уходил прочь, провожаемый равнодушными взглядами скучающих солдат. После второго раза он окончательно понял, что не хочет себе такой судьбы, и решил пытать удачу где-нибудь ещё.

Всегда была возможность предложить свои услуги какой-нибудь конторе или даже частному лицу. Некоторые держали при себе личного мага из соображений безопасности, но большинство – как символ собственной значимости. Среди богачей Шатра было модно иметь в качестве помощника или телохранителя волшебника – так же, как среди великосветских дам не так давно в моду вошли маленькие белые собачки, которым по дурному примеру одной «светской львицы» стали красить в голубой или пурпурный цвета спинку и хвост.

Именно поэтому ни Паллант, ни Пайтор не заговаривали об этой возможности, хотя, казалось бы, это был самый простой путь на вершину Койфара. Быть может спустя какое-то время, отощав достаточно, чтобы избавиться от лишних запасов гордости и предрассудков, они и испробуют этот путь, но пока что даже думать об этом молодым людям было тошно.

Что касается Палланта, то его растерянность и уныние затем сменились кипучей деятельностью. Он то и дело загорался какими-то прожектами, идеями. Он бывал в десятках разных мест, иногда даже встречаясь с какими-то личностями, не внушающими приятелю особого доверия. Хвала богам, положение обоих друзей покамест было не столь отчаянным, чтобы хвататься за столь сомнительные шансы и участвовать в предлагаемых авантюрах.

Тем удивительней, что идею, захватившую обоих, нашёл всё-таки не он, а Пайтор, который, казалось, делал вдесятеро меньше друга, встречаясь с вдесятеро меньшим количеством людей и бывая во вдесятеро меньшем количестве мест. Хотя можно сказать и иначе – эта идея словно бы сама нашла юношу, когда тот меньше всего этого ждал.

В тот день он всего лишь отправился на местный рынок за рыбой – жена хозяина комнаты соглашалась готовить для них за небольшую дополнительную плату, но продукты «мальчики», как ласково называла их эта немолодая полная женщина, должны были приносить ей сами.