– Никому не известный маг из захолустья? – презрительно скривился Паллант. – А ты не думаешь, что сам он в юности, как и мы, пытался вступить в Орден, но получил отказ и разобиделся на весь свет? Да и потом – сильно ли он продвинулся в научных изысканиях? Помогла ли ему его безвестность?

– Ну то есть ты не рассматриваешь вариант с Латионом? – Пайтор решил пропустить мимо ушей эти довольно обидные слова, понимая, что приятель сейчас заведён настолько, что у них есть все шансы впервые серьёзно поссориться, чего ему совсем не хотелось.

– Ни при каком раскладе! – безапелляционно объявил Паллант. – Ну разве что пройдёт много лет, а я всё ещё не сумею вступить в Орден, и надежды на это совсем не останется. Но я не верю в такое развитие событий. Мы обязательно что-нибудь придумаем, мессир Пайтор, вот увидишь! В башне Кантакалла ещё узнают о нас, и очень скоро! А пока пойдём, перекусим чего-нибудь, пока у меня от тоски не сделалась изжога!

Пайтор тоже почувствовал, что у него разыгрался аппетит. Молодой организм требовал своё, и даже переживания и волнения не могли заставить его надолго позабыть о еде. В конце концов, он теперь не один, а это – уже несомненный плюс. Вдвоём они наверняка что-то придумают!

И он отправился вниз по лестнице вслед за приятелем, стараясь не думать о всё скудеющем день ото дня кошельке.

Теперь друзья снимали убогую комнатушку, расположенную в верхнем этаже одного из множества домов, окружающих Койфар. Их квартал был одним из тех, что принято было считать благополучными – на улице здесь было относительно чисто (в понятии жителей Шатра это означало, что нечистоты не текли прямо по ней, предпочитая имеющуюся сточную канаву), а также можно было выйти вечером из дому, имея вполне приличные шансы вернуться обратно живым и здоровым.

Тут не было вездесущих притонов, где курили дурную траву, хотя сладковатый запах дыма и здесь преследовал повсюду. Но главное – здешние обитатели не выглядели вырвавшимися на свободу демонами Хаоса – их лица, быть может, и не были обременены излишним интеллектом, но всё же были лишены сифилисных пятен и тех признаков деградации, что обычно присущи жителям трущоб.

Комната была небольшая и едва вмещала пару лежанок, которые хозяин гордо именовал кроватями. Мелкое окошко почти не впускало воздух с улицы, что, говоря откровенно, возможно было и к лучшему. Над их комнаткой имелся небольшой чердак, но он нисколько не спасал от жара раскалённой на солнце крыши, так что здесь была извечная духота и днём, и ночью. В том же доме вполне можно было снять комнату и в первом этаже, но стоила она вдвое дороже. А здесь, по крайней мере, молодые люди были избавлены от того, что какой-нибудь прохожий может просто заглянуть в их комнатушку через окно.

Прошло больше трёх недель с момента их встречи у ворот Садов, и до сих пор они продолжали оставаться по эту сторону стены. Ни тот, ни другой так и не получили вожделенных пропусков. Тот самый мессир Тербьен, покровитель Палланта, так и не соизволил, видимо, замолвить словечко за далёкого и неведомого провинциального родственника. А письмо, написанное в день приезда Пайтором, похоже, не особенно впечатлило какого-то клерка из секретариата Ордена.

По новому обиталищу молодых людей нетрудно было догадаться, сколь быстро таяли в этом жадном до денег городе их скромные накопления. Паллант уже успел написать отцу жалобное письмо, пронизанное, однако, надеждами на светлое будущее. Там он, разумеется, просил ещё немного денег. Впрочем, поскольку он не мог позволить себе отправить письмо нарочным, доверившись императорской почте, можно было не сомневаться, что адресат получит депешу уже тогда, когда его отпрыск будет вовсю бедствовать в нищете.