Садовой прекрасно понимал, что именно произошло и под какой угрозой находятся его дочь и сын. Кулагин не мог оставить Машу одну. Да и сама девушка оставалась без средств существования, так как, когда главного архитектора Екатеринославской губернии арестовывали, полицейские смогли найти сбережения семьи и, конечно же, не стоило надеяться, что хоть часть денег достанется Маше.

Александр не был наивным человеком, не был он и кристально честным, так что кое-что смог спрятать в тайник, который оборудовал в одном из зданий, что сооружались под его же чутким руководством. Вот только это был… новый губернаторский дом. И лезть сейчас туда за ценностями Садовой, конечно же, не собирался. Мысли же о том, что он вернется и всех накажет, злодеев убьет, не покидали беглого арестанта.

Садовой рассчитывал на то, что он сможет найти достаточно денег, чтобы позаботиться о Маше. Пусть она уедетподальше и ни в чем не нуждается. Но пока – только месть владела его помыслами…

Уже второй день, как Садовой, само собой разумеется, под чужими документами, прибыл в Екатеринослав. И сейчас он выслеживал своего заклятого врага, своего обидчика.

– Кто таков? – вдруг спросили из-за спины Садового.

Он резко развернулся, направил свой пистолет на того, кто грозил разрушить его тайну, но… сильный удар в голову погасил сознание мстителя.

Черная фигура упала.

– Не доводите положение до скандала! – сказал я помощнику Кулагина Антону Павловичу Белякову.

– Его превосходительство не желают вас видеть, – моргал в ответ помощник вице-губернатора.

Я залез во внутренний карман, взял оттуда приготовленную для встречи с Кулагиным бумагу. Это было краткое изложение, так сказать, номенклатура уголовного дела одного зарвавшегося вице-губернатора. Я там просто перечислил основные преступления Кулагина, о которых мне стало известно. Так, по пунктикам, без описаний, но с намеком, что каждое обвинение имеет какое-то доказательство.

– Антон Павлович, передайте, будьте так любезны, вот эту бумагу Андрею Васильевичу! – сказал я и протянул бумагу помощнику.

– Вы ведете себя недостойно. Я не позволял обращаться к себе по имени-отчеству, а его превосходительство – тем паче, – сказал Беляков.

– Прошу простить меня, господин Беляков. Не со зла… Вы же мне еще дурного не делали? И прошу, не стоит начинать. Но бумагу покажите, или я с этим списком прямо сейчас пойду к ревизору и губернатору. Мне, между тем, назначено у его превосходительства губернатора Якова Андреевича Фабра, – сказал я, протягивая руку, чтобы якобы забрать листок.

– Если вы столь настойчивы, я покажу сие вице-губернатору, – с вызовом в тоне сказал Беляков.

Он свято верит в силу, я бы сказал, в мощь своего хозяина. Похвальная вера, но я намерен сегодня ее несколько подорвать.

Беляков махнул в сторону, сразу же возле меня появились два человека, в которых несложно было угадать бывших армейцев. Это были поджарые мужчины с внимательными и строгими взглядами. Они даже передвигались несколько иначе: мягко, чуть вальяжно, но это не должно было обманывать. Подобная видимая небрежность в движениях, скорее, признак того, что боец контролирует ситуацию и свое равновесие, чтобы быстро, в тот же момент перейти в атаку. Наконец-то я увидел настоящих профессионалов.

Не без интереса я смотрел на двух бойцов Белякова, которые явно выполняли функции телохранителей для вице-губернатора Кулагина. Все же моё представление о русской императорской армии было, как бы так сказать… вульгарным, поверхностным. Я считал, что техники боя из будущего решают многое, но в этих бойцах ощущалась и сила, и уверенность. И то, что они военные, у меня не вызывало никаких сомнений. Промелькнула мысль, что я с большим удовольствием встал бы в поединок с каждым из этих охранников, чтобы оценить их уровень подготовки буквально на себе.