– Вот хитрец, – пожурила гайдука панночка. – И зачем мне этот драгун, коль мне и с паном Поведайло хорошо?

– Что поделать, – смиренно вздохнув, ответил упрямец. – Не могу же я теперь сказать этому триарию, что вас нет. Как бы он не схватился за свою рапиру! Уж очень решительно настроен!

Панна Барбара отмахнулась: ладно, мол, веди. Она соглашалась исключительно ради того, чтобы удовлетворить свое любопытство. Уж очень ей хотелось посмотреть на хваленого гостя. На том они и разошлись. Вскоре пан Поведайло был препровожден в сад, а пан Лаудруп приведен в комнаты второго этажа. При этом панна Барбара и Анисим постарались, чтобы кавалеры ни в коем случае не увидели друг друга. Но в этот день удача отвернулась от Анисима и его госпожи. Осуществляя задуманное, они совсем забыли, что у дома есть окна…

Когда Анисим усадил драгуна в кресло, Барбара повела пана Поведайло к воротам. Но спровадить обладателя богатой сабли оказалось делом непростым. По всей видимости, пан Поведайло рассчитывал провести у панны Барбары весь день. Как бы там ни было, но уйти вот так, вдруг, он не пожелал. Они ходили вокруг дворца, уподобившись Луне, вращающейся вокруг Земли. Несколько раз панночка делала попытку свернуть на дорожку, уводившую к воротам, но тщетно: пан с таким же упорством сворачивал в другую сторону.

В этой скрытой борьбе прошел почти час. Все это время бравый драгун вынужден был томиться в Рыцарском зале. Сначала усача увлекло рассматривание оружия и доспехов, развешанных по стенам, поэтому он не следил за временем. На стенах сверкали латы, турецкие панцири, кольчуги с золочеными пряжками, польские и турецкие шлемы, висели щиты, копья, восточные джириды, сабли, кинжалы, ятаганы. Особенно понравился драгуну увесистый кончар – тяжелый меч, бывший в те времена на вооружении в литовской армии. Пан Лаудруп интереса ради даже снял его и сделал несколько взмахов. Заинтересовал его и необычно крупных размеров арбалет – такое оружие применяли в охоте на крупного зверя.

Но потом ему все надоело. Он приблизился к окну и вдруг увидел панну Барбару. Та разговаривала с каким-то паном в пестром кунтуше. Лицо драгуна покраснело от закипающего гнева. Пан Лаудруп прищурил глаза, рука его невольно потянулась к эфесу рапиры. Его взгляд был взглядом коршуна, заметившего добычу.

– Сейчас я сделаю из этого хлыща гигантскую отбивную, – мрачно процедил вояка и так круто повернулся на месте, что звякнули сразу все металлические предметы на его теле – от шпор до литого надгрудника.

Гнев вытеснил в нем все мысли и чувства. Драгун даже позабыл о цели своего визита. Он решительно направился к выходу. Передвигаясь, он в ярости толкал все, что попадалось на пути: как перышко, было перевернуто громадное кресло, куда недавно усадил его услужливый Анисим, со стены была сорвана и брошена в угол увесистая турецкая пика… Выйдя из зала, драгун прошел по коридору и громко застучал каблуками по мраморным ступеням парадной лестницы. Опасаясь, что панночка может задержать его, он спрятался во дворе в кустах сирени. Тем временем панна Барбара, наконец распрощавшись с гостем, двинулась обратно в дом. Как только дверь за ней закрылась, драгун вышел из «укрытия» и бегом устремился к воротам…

Спустя четверть часа в усадьбу Радзивиллов принесли неприятное известие: в небольшом скверике напротив ворот усадьбы какой-то военный убил пана Поведайло… А уже через час, после того как увезли тело, к Радзивиллам прибыли родственники убитого и, не застав хозяина, поспешили объявить его своим «врагом»…

Поздно вечером вернулся пан Анджей. Зайдя в дом, он тут же проследовал в покои дочери. По тому, как дрожали его руки, и особенно по бледности его лица Барбара поняла, что разговор будет не из приятных.