Не прошло и десяти минут, как у ворот появился новый поклонник. Анисим узнал его – это был тот самый бравый усач, драгун, который заходил два дня назад. Грудь и руки молодца были в броне, на боку висела рапира с золотой насечкой на рукояти. Но особенно очаровала старика великолепная шляпа гостя. Таких длинных и цветастых перьев, какие были на ней, он еще не видел.

– Самуэль Лаудруп, – представился гость. Его уверенности и умению показать, что он важная «птица», позавидовал бы сам виленский воевода. – Ты меня должен помнить, старик.

– Как же, как же, помню, – признался Анисим. Пытаясь сохранять важное выражение лица, он, тем не менее, чувствовал робость перед этим Гераклом. – К сожалению, ее милость занята.

– Я ненадолго. Мне бы только представиться. Хочу, чтобы она знала, что я повержен ее красотой. Я не стану ее задерживать.

– Незнакомых не велено пускать.

– Как же я стану знакомым, коль меня не пустят? И потом, я, братец, не из простых. Ты разве не знаешь, кто служит в придворной хоругви?

Отказать такому удальцу, да еще явившемуся чуть не с поля брани, Анисим не смел.

– Необходимо испросить разрешение, – начал поддаваться старик.

– Так за чем же дело стало?! Давай, спрашивай, делай то, что от тебя требуется!

Продолжая испытывать непреодолимую робость перед этим «богом войны», Анисим наконец поклонился и, оглядываясь, вприпрыжку направился во дворец.

Тем временем панночка принимала пана Поведайло. Оба сидели в больших креслах и смотрели друг другу в глаза, будто соперничали, кто кого пересмотрит. Было очевидно, что появление гайдука разрушило что-то незримое, что уже связывало обоих.

– В чем дело, Анисим?

– Прошу прощения, ваша милость, важное сообщение, – Анисим сделал вид, будто не заметил недовольства в голосе госпожи.

Барбара улыбнулась гостю, как бы извиняясь за бестактность слуги, затем встала и быстро направилась в соседнюю комнату. Анисим поспешил за ней. Как только они остались с глазу на глаз, панночка выказала свое недовольство:

– Что ты себе позволяешь! Разве ты не видишь, что у меня гость?! Вместо извинений гайдук уныло сообщил:

– Пришел тот гусар, драгунский офицер, тот самый, что заходил два дня тому назад. Что мне ответить?

– Как что? Скажи, чтобы зашел в другой раз. Не могу же я прогнать пана Поведайло!

Но гайдук спрашивал только для этикета. Он не нуждался во мнении своей госпожи, так как уже все решил за нее. Старик погладил свои седые усы.

– Но ему невозможно отказать. Такой бравый, неотразимый. Кого еще принимать, как не таких. Барбара усмехнулась. Хитрость гайдука ее забавляла.

– Ах, Анисим, – сказала она, – не удивлюсь, если не папенька, а ты найдешь того, с кем мне придется пойти под венец. Может быть, ты позволишь мне самой разбираться со своими кавалерами? И потом, что это за пристрастие к военным? По-твоему, если штатский, так и не человек?

– Это с какой стороны посмотреть, – отозвался хитрец. Он был не прочь пофилософствовать на поднятую тему. – Позволю вам заметить, матушка, никакого пристрастия моего тут нет. Есть только опыт жизни. Слуга не выспрашивает родословную. Документом для него являются лицо и одежда. Тот усач, что сейчас за воротами, с виду настоящий князь. Бьюсь об заклад, что одна его шляпа стоит полдеревни. Смею быть уверенным, что он вам понравится.

После таких похвал у панны Барбары уже не было желания возражать.

– Ладно, – согласилась она, – веди, посмотрим на твое го драгуна. Вот только что нам делать с паном Поведайло?

– Не беспокойтесь, матушка. Проводите его в сад и оттуда тихонько выведите к воротам. А я тем временем займусь воякой. Он будет ждать вас в Рыцарском зале.