– На ваше счастье, мэм, перед вами настоящий профессионал. И на мой профессиональный взгляд вам стоит не размениваться на нашу ссанину с кранов, а начать вечер сразу с лонг-айленда, – два коктейля в высоких стаканах тут же появились на стойке. – Только учтите, тут в два раза больше алкоголя, чем в классическом рецепте.

«А он мне нравится», – тут же подумал Эймс.

Обычно, куда бы они ни пришли, персонал трясся и благоговел перед Моникой. Само собой, даже сейчас, изрядно потрепанная, она все еще могла внушать праведный ужас своими тонкими чертами, ослепительно белыми волосами и ледяными глазами. Даже ссадины, еще сочившиеся кровью, придавали ей опасного шарма. Эймс в своем деловом костюме не мог произвести и десятой доли того же впечатления, сколько бы ни втягивал живот и ни прикрывал волосами намечавшуюся лысину. А парень молодец, не спасовал, даже нашел в себе смелость позубоскалить. Монику это, понятное дело, взбесило.

– Медицинская помощь, идиот. Где здесь какая-нибудь больница?

– На Макомбе, – невозмутимо пожал плечами парень.

– Но это же…

– Ага.

– А здесь что, ничего нет?

– По распоряжению Галактического Правительства, больницу или поликлинику строят на планетах с населением от тысячи человек. Тут постоянного населения – человека два-три.

Моника судорожно вздыхала, раздувала щеки, словно пыталась остудить вскипевший от ярости мозг. Эймс же практически выпал из разговора. Возможно, дело было в сотрясении. Но сейчас все его мысли были заняты только бокалом лонг-айленда, запотевшими стеклянными боками, на которых начали собираться хрустальные капельки. Он уже представлял, как кисло-сладкий напиток течет по горлу прямо в желудок, истерзанный зеленым салатом, вареным горошком и котлетами на пару.

– Так что успокойтесь, дамочка, и выпейте. На Руссо-42 болезней всего две: хуйня и пиздец. Хуйня сама пройдет, а пиздец не лечится.

– Это просто возмутительно! Есть в этой дыре хотя бы станция связи?

– Конечно, как бы мы тогда принимали брони, – всплеснул руками бармен и достал из-под стойки что-то пластиковое, звенящее, с диском и витым проводом. – Одна из самых первых моделей телефона, сильно модифицированная, но сохранившая шик времен до Солнечной Империи и уже тем более Революции. Пользуйтесь на здоровье, только я вас предупреждаю, там нет ничего сенсорного. И связь появится часа через четыре, когда спутник подлетит поближе.

Монику уже трясло. Эймс осторожно выпутался из ее хватки, перебежками приблизился к стойке, схватил бокалы и протянул один жене. С видом величайшего презрения Моника взяла бокал в руки и на одном дыхании выпила все до последней хлюпающей в трубочке капли. Эймс не успел даже шутку придумать, когда жена потянулась и за его стаканом.

– Дорогая, – окликнул ее Эймс, прижимая бокал к груди, но наманикюренные пальчики были сильнее и проворнее.

– Отстань, дорогой, у меня был трудный день.

– Я сделаю еще один, – подмигнул бармен, зачерпывая лед. Моника хмыкнула, но уже без прежней ярости, так, чтоб парень просто не расслаблялся.

Эймс оперся на барную стойку и виновато улыбнулся.

– Вы извините мою жену. Она… очень остро реагирует, когда что-то идет не по плану.

– Не волнуйтесь, – понимающе кивнул бармен. – В ближайшие шесть часов все пойдет по плану, если ваш план – веселиться и пить. Вы же не с похорон к нам завернули?

– Даже на похоронах было бы веселее, – вздохнул Эймс. – А почему именно шесть часов?

– Через шесть часов прилетит челнок, такая галактическая маршрутка. Сможете доехать до Макомбы или Ланели, а там уже пересядете или вызовете кого-нибудь.