Он снова углубляется в свое глянцевое автомобильное чтиво, давая понять, что разговор завершен.

Иду в прихожую и набираю номер Вадика. В конце концов, мы знаем друг друга ровно тысячу лет, и именно он устроил меня в контору, где начали происходить загадочные вещи. Вадик что-то дожевывает. На заднем плане слышится истеричный младенческий плач и сердитый женский голос. Бедный окольцованный Вадик. Как же он любит торчать на работе.

Вадик на удивление быстро врубается в ситуацию.

— А мы что постановили на общем собрании? Пропажу отыскать и вернуть владельцу. Правильно? Значит, так и сделаем. На выходных тебе соваться в «Василек» не стоит, народу там слишком мало будет. Сразу бросишься в глаза. Лучше приходи в понедельник пораньше. Кроме меня из наших до девяти никто не появляется. А я тебя с удовольствием прикрою, если что.

5. Глава 5

Пятнадцать минут девятого. Я уже в вестибюле, черный пакет с синей папкой — под мышкой. Десятиэтажный муравейник только-только просыпается, еще пытается использовать драгоценные минуты, которые остались до начала суетливой изматывающей рабочей недели. Бледные понедельничные лица тех, кто вынужден приходить на работу к восьми или половине девятого, сонные взгляды, полные меланхолии… Никто на меня и вообще на окружающее пространство внимания не обращает, к счастью.

Замечательно, что у меня есть свой ключ. За все три года пользовалась им раз пять, не больше. Захожу в полутемную приемную с опущенными жалюзи, сквозь которые едва пробивается свет. Почти ощупью добираюсь до Анжелиного стола, чтобы взять из верхнего ящика ключ от кабинета ВС...

На столе ничком лежит человек, уткнувшись лицом в не убранные с пятницы бумаги. Я понимаю, почему от тела веет холодом, почему здесь так тихо и темно.

Осторожно наклоняюсь…

Его голова повернута набок, я различаю профиль, бровь, длинные ресницы…

МЫ ОБЯЗАТЕЛЬНО ВСТРЕТИМСЯ В ПОНЕДЕЛЬНИК.

Слышу отчаянный женский визг и проваливаюсь в объятия Вадика, который, оказывается, стоит на пороге приемной.

— Только не надо так орать, — удивительно спокойно произносит Вадик. — В коридоре даже слышно было.

Я остаюсь на пороге, а Вадик подходит к столу, внимательно рассматривает тело, касается руки. Как можно держаться и разговаривать так невозмутимо, будто ничего не произошло?

— Надеюсь, это не ты его? Да нет, он уже окоченел, а я видел тебя со спины на крыльце, когда подъехал. Случайно не знаешь, кто это такой?

Отрицательно мотаю головой. Слов просто нет.

— Интересное кино. Я специально шел за тобой, чтобы подстраховать. Ну, чего будем делать?

Никогда еще я не видела Вадика таким собранным, хладнокровным, энергичным и мужественным. Куда девался привычный раздолбай? Или у него настолько странная реакция на стресс?

— Придется звать ментов. Но сначала сделаем то, зачем пришли. Папочку ты куда закинула?

Все происходит как в кошмарном сне. Вадик садится на корточки, выуживает из-под стола мою сумку (как она там оказалась?), поднимает с пола оглушительно шуршащий пакет. Выдвигает ящик стола, нашаривает ключ от кабинета ВС.

ТотКтоНаСтоле равнодушно смотрит на меня сквозь полуопущенные ресницы.

Господи, как страшно! Мне хочется коснуться его руки, вдруг мы ошиблись, и он все-таки жив, и еще можно спасти… Нет, конечно, уже слишком поздно, это очевидно. Все-таки решаюсь тронуть холодное запястье… Поздно… слишком поздно…

Мы с Вадиком тихо заходим в кабинет шефа. Вадик отдраивает папку портьерой и кладет на стол.

— Все, никаких отпечатков. Если спросят, почему ты так рано появилась, скажешь, что часы ушли вперед на час. У тебя ведь механика? Переведи стрелки.