– Та-ак! – воскликнула она с презрительной насмешкой. – Я вижу, старый дурак, ты опять напился! Сейчас же вынь свои револьверы и отдай мне!

– Я не пил ни капли, Мэри, – возразил пожилой джентльмен.

– Не называй меня Мэри, старый распутник, и быстренько отдавай револьверы!

Он покорно отстегнул портупею и отдал их ей.

– Я как раз и принес их тебе, Мэ… миссис Донован, – заверил он ее.

– Так-то лучше. Теперь садись. Сегодня вечером я тебя покормлю, но впредь никогда не вваливайся пьяным в гостиную Мэри Донован!

– Я же сказал, что не пил! – настаивал он.

– Что-о? – Голос Мэри звучал, мягко говоря, недоверчиво.

– Всего лишь каплю, за прибытие. Стряхнуть, так сказать, дорожную пыль, – уточнил он.

– Ты так запылился? – ехидно спросила она.

– Ну да.

– Не возражай мне, понял? – И обратилась к Джиму Уэллеру, широкоплечему парню, которого Боб хотел использовать как ширму: – Ну как, нашел своих лошадей?

Уэллер лишь отрицательно помотал головой – его рот был полон печеных бобов.

– Должно быть, их увели апачи, – заметил Билл Гатлин, кучер дилижанса.

– В этой стране столько всяких перебежчиков и грабителей, что совершенно невозможно жить спокойно, – заметила миссис Донован. – Почему бы так называемым мужчинам не покончить с бандитами и индейцами вместо того, чтобы палить в барах? – добавила она, бросив уничтожающий взгляд на Боба.

– Очень трудно обнаружить хотя бы одного из них, – отозвался Уэллер, прожевав бобы. – Хотя любой сукин сын в этом округе отлично знает, о ком идет речь.

– О ком?

– Да хотя бы о Грегорио. Я видел, как он за три часа до ограбления дилижанса выходил из Тополиного каньона и направлялся к Чертову. Он – и Бык с «Заставы Y».

– Они что, были вместе? – уточнил Гатлин.

– Не совсем. Сначала я встретил Грегорио, который очень торопился, а пятью минутами позже – Быка, спускающегося по каньону. Но, согласитесь, не могли же оба они быть там, не зная друг о друге!

– Я не верю, что Бык сделал это, – решительно сказала Мэри Донован.

– Не говори ничего плохого об этом парне, – нравоучительно вставил Гатлин.

Послышалась дробь копыт, скрип кожаных седел, и через минуту в гостиную вошел шериф с друзьями.

– Надеюсь, что ты поймал его, – саркастически произнесла Мэри. – Иначе не вернулся бы так рано.

– Я же не кошка, миссис Донован, чтобы видеть в темноте! – выговорил шериф, оправдываясь.

– Ты и не шериф, – ответила она.

Дикий Кот Боб хрюкнул, пытаясь подавить смех. Хэм Смит смерил своего противника нехорошим взглядом, мгновенно поняв, что тот безоружен.

– Что случилось со старой бабой с артиллерией? Она подавилась? – спросил он нарочито вежливо.

Дикий Кот Боб апоплексически покраснел, схватил чашку, наполненную кофе, и уже хотел встать.

– Сиди спокойно, – проревел громоподобный голос Мэри Донован.

– Я… – начал Дикий Кот Боб.

– Заткнись и сядь.

Дикий Кот исполнил одновременно обе просьбы.

– Позор! Позор на мою бедную голову! Уважаемая женщина, вдова, всю жизнь должна сносить выходки таких, как вы, -стенала она, всхлипывая и вытирая глаза краем передника. – Одинокая я, беззащитная! Если бы только бедный Тим был здесь, он бы в мгновение ока стер вас обоих с лица земли.

Боб, красный и смущенный, старательно ел, уставившись в тарелку. Мэри Донован хорошо знала, как справиться со старым сорвиголовой. Его крутой нрав и меткую руку все еще чтили, и его слава первого задиры на северо-западе ничуть не потускнела – но его сердце таяло от одной-единственной женской слезинки.

Что до Хэма Смита, то он был весьма рад избежать дальнейшего внимания со стороны Дикого Кота и с большой охотой отдался мирному ужину. Однако беседа за столом увяла.