– Зачем? – барон схватил за воротник рубахи и встряхнул коренастого.

– Нас вынудили, – отвечая, низкорослый упорно избегал прямого взгляда в глаза. – Лучше спросите моего брата. Он вам расскажет, что к чему.

– А ты? Ты наверняка видел и слышал все то же самое.

– Я не умею так рассказывать, как он. Лучше спросите его.

За спиной барона хлопнула железная дверь, и в проходе показался Кеос.

– Как видишь, их двое, – сказал своему другу Баэлат. – Так что веди второго. Поговорим с ним. – он обернулся к стражникам. – А этого посадите в темницу. Подальше от второго.

– Будет сделано, лорд, – сказав это, стражники подняли и увели под руки коренастого.

Вслед за ними ушел и Кеос, Баэлат остался один. Он погрузился в свои мысли. Кому и зачем нужно было убивать графа? Ответ на этот вопрос его пугал. Да, именно так. Потому как среди прочих догадок было почти очевидное: новое восстание. Именно его так сильно опасался барон. Все знают, что Тирбрис поддерживает герцога, как и корону.

В этот миг скрипнула дверь. Кеос приволок несостоявшегося убийцу, развязал ему руки и швырнул на стул. Барон посмотрел, как этот юноша стал растирать запястья. Зная о том, что он брат тому низкорослому, Баэлат почти сразу приметил то, что они и правда чем-то были похожи. Разве что у низкорослого волосы и глаза были темнее.

– Так к чему это покушение на графа? – спокойно спросил барон, хотя внутри он мог с легкостью убить этого несостоявшегося преступника.

– Это долгая история, но, как я смотрю, вы никуда не торопитесь, так что начну: мы с моим товарищем добирались сюда, как я и говорил, по приглашению нашего друга. Однако мы наткнулись на бандитов, и те, пригрозив нам смертью, велели убить местного графа. Мы не хотели, честно, но пришлось.

Слова этого юнца звучали слишком уверенно, однако барон не верил им. Не полностью.

– Брата, – сухо заметил он. – Ты забыл сказать, что это твой брат. И где еще ты наврал?

В этот миг он увидел, как худощавый из братьев на короткий миг усмехнулся. Баэлат не был в этом уверен до конца – слишком уж быстро это произошло, однако мысль о том, что ему не говорят всей правды, его невольно передергивала.

– Это правда, – оправдывался несостоявшийся убийца. – Честно. Мы не могли ни к кому обратиться…

– Если все так, как говоришь ты, то что вам стоило рассказать обо всем заранее? Хотя бы нам. – Баэлат встал напротив юноши, взглянув тому прямо в глаза. – Ты хоть понимаешь, что нападение на графа – это верная смерть?

Барон смотрел тому в глаза достаточно долго, вот только он не увидел в них раскаяния, сожаления или страха. Это был очень нехороший взгляд. Он видел его у тех преступников, которые не жалели о содеянном. Каким бы жестоким оно не оказалось.

– Понимаю, но что нам оставалось делать? – юнец поднял брови, с жалостью взглянул на барона, но вот его глаза все так же оставались пустыми. – Нам угрожали. И представьте себе, насколько, раз мы решились на это.

Барон отстранился, потом оценивающее взглянул на юнца. Ему не все нравилось в этой истории, и он не мог понять, обманывают его или нет.

– Лорд, позвольте мне его немного попытать? Я уверен, после хорошей пытки он сразу расскажет всю правду, – карлик уже взял один из инструментов со стола и приблизился к несостоявшемуся убийце.

Тот почти сразу отстранился от злобного карлика.

– Только пальцы не трогай, – сразу заявил тот. – Они мне еще нужны.

Барон этому даже невольно усмехнулся. Этому юнцу грозит смерть, вполне законно, пытки, а его интересуют простые мелочи, словно он почти не сомневался в том, что выйдет отсюда живым. Почему же этот юнец так не страшится смерти, оставалось для Баэлата загадкой.