«За время с 6 декабря по 15 января, за месяц и 10 дней наступательных действий Красной Армии немецкая армия потеряла на советско-германском фронте только убитыми около 300 000 солдат и офицеров.

За этот период советские войска захватили 4801 орудие, 3071 миномет, до 8000 пулеметов, свыше 90 000 винтовок, 2766 танков, 33 640 автомашин. Уничтожено более 1100 самолетов врага».22

Русские дивизии, наступавшие из района северо-западнее Ржева в направлении Сычёвка—Вязьма, 8 января 1942 года повернули на Верею и перерезали коммуникации 20-го армейского корпуса. Устранить угрозу окружения было невозможно. Это означало необходимость немедленного отхода немецких соединений и сулило потери тяжелых вооружений. На необорудованных позициях в тылу немецкие войска тем более не смогли бы задержать наступление русских.

Отступление армии в снегах и льдах было сопоставимо с провалом «La Grande Armée» – «Великой армии» Наполеона в 1812 году. Совсем недавно Гитлер называл своих военачальников «личностями исторического масштаба», а офицерский корпус – «исключительным». Но другой возможности командующий 4-й танковой армией генерал-полковник Эрих Гёпнер не видит.

Еще 6 января он запросил разрешение на отход у командующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала Гюнтера фон Клюге. Нарушить приказ Гитлера «об удержании занятых рубежей любой ценой» Клюге не решился и позвонил в ОКХ. После разговора с начальником генерального штаба сухопутных войск генерал-полковником Францем Гальдером Клюге около 12 часов дня сообщил Гёпнеру, что решение об отводе 20-го корпуса еще не принято. Для окончательного выяснения вопроса Гальдер направляется к Гитлеру. Клюге отдал Гёпнеру распоряжения о немедленном приведении соединений в полную готовность к отходу. Часть сил 4-й танковой армии должна быть передана 4-й армии. Положение собственной армии Гёпнера также было опасным; в этой части указания вызывали недоумение. В остальном распоряжения Клюге не оставляли сомнений в том, что разрешение на отход будет получено. Гёпнер пытается уточнить сроки отхода, но дозвониться в Генштаб ему не удаётся. В 13—45 в связи с обострением обстановки Гёпнер принимает решение действовать самостоятельно. Для выравнивания линии фронта он отдает приказ начать отвод частей 20-го корпуса с занимаемых позиций 8 января вечером. В 18—55 Гёпнер докладывает о принятом им решении командующему группой армий «Центр». Клюге сообщает Гёпнеру о том, что изданный им приказ не подтвержден официальной директивой.

В 23—55 Гёпнер получает уведомление об отстранении от должности. В журнале боевых действий 4-й танковой армии появляется горький комментарий: «Интересно, где лучше знают, что происходит в данный момент, – на фронте или в кабинете в 1500 километрах? Какой командир будет брать на себя ответственность за войска, если он не может проявить инициативу в ситуации, которая в течение нескольких часов продолжает требовать неотложного вмешательства».

Командующим 4-й танковой армией назначен генерал пехоты Рихард Руофф, ранее не имеющий опыта руководства высокомобильными танковыми соединениями.

Гитлер распоряжается «выдворить Гёпнера из армии со всеми юридическими последствиями». «Личность исторического масштаба» лишается пенсии и права носить форму и награды.

В судебном порядке Гёпнер требует восстановить пенсию. Решением суда его иск был удовлетворён.

Борис Михайлович Шапошников— бывший полковник царской армии, окончивший Николаевскую академию Генерального штаба в Санкт-Петербурге по первому разряду24, – был мозгом армии. Военному искусству в академии он учился в одной группе с Врангелем. Службу в армии Шапошников начал в 1901 году после того, как в звании унтер-офицера окончил Алексеевское пехотное училище в Москве. В Первую мировую войну получил шесть боевых наград. Удалой и всегда корректный офицер Шапошников никогда не повышал голос на подчиненных. В лучшем случае позволял себе спросить с укоризной: