– Дени, ты играешь уже третий час. Может быть, тебе стоит отдохнуть? – спросила Вуд, аккуратно объезжая такси, припаркованное у края огромной лужи.

Не получив ответа, женщина почувствовала, как внутри начинает нарастать раздражение. Она не любила, когда её игнорировали, но больше всего злилась на саму себя за то, что у неё не получается наладить отношения с сыном. Вуд крепче сжала руль и сделала глубокий вдох. Она подсознательно чувствовала вину перед ребёнком за то, что не уделяла ему достаточно внимания.

– Дени! – вновь предприняла она попытку достучаться до сына, повысив голос и добавив в него металлические нотки.

Вздохнув, мальчик наконец поставил игру на паузу, поднял на мать слезящиеся глаза и раздражённо развёл руками, указывая на автомобиль: – И что тогда мне делать, по-твоему?

– Давай поговорим, – Вуд слегка улыбнулась, давая понять, что не сердится. Мальчик приподнял бровь, оценивая её предложение.

– Ну давай, – нехотя согласился Дени, скрещивая руки на груди.

Вуд снова посмотрела на сына через зеркало. Тот явно занял оборонительную позицию, надув губы и насупившись. Она вглядывалась в такое родное лицо, пытаясь отыскать в нём свои черты, однако Дени был точной копией отца, и, к сожалению, не только внешне.

– Как ты окончил учебный год?

Мальчик закатил глаза.

– Для твоей профессии этот вопрос слишком… предсказуем, – съязвил Дени. Вуд смолчала на колкость. – Переведён в следующий класс, – хмыкнул он и отвернулся, уставившись в окно и всем своим видом показывая, что разговор окончен

– Мы приехали, – сказала Вуд, расстроенная очередной неудачной попыткой поговорить с сыном.

Морпет оказался маленьким неприглядным городком, казавшимся ещё более унылым из-за разыгравшейся непогоды. Дома были серыми от пропитавшей их влаги, на крышах виднелись мох и плесень. Вуд припарковалась у такого же серого домика, как и многие другие. Тёмно-коричневая краска на рамах окон уже кое-где облупилась, обнажив серые растрескавшиеся доски. На первом этаже располагались кафе и ресепшн.

А дождь всё лил и лил, не переставая ни на секунду, нудно барабаня по жестяным подоконникам и наводя тоску.

Первым в кафе забежал Дени с рюкзаком за спиной. Он придержал дверь для матери, которая тащила огромный чемодан со сломанным колёсиком. Бар был набит практически битком. В основном людьми, пришедшими на ланч из соседних офисов, среди которых белыми воронами выделялись туристы, оживлённо обсуждающие свой дальнейший маршрут.

Вуд убрала от глаз намокшую тёмную чёлку и вытерла ладонью лицо, стряхивая капли дождя. За одним из столиков она заметила двух своих коллег и недовольно цокнула языком, увидев на столе мужчин кружки с пивом.

Взяв ключ от номера у добродушной старушки, Вуд поднялась на второй этаж, следя за тем, чтобы Дени, не отставал и шёл за ней. Полутёмный узкий коридор тускло освещали лампы из разноцветного стекла, а на полу ярким пятном выделялся зелёный ковёр. Комната, освещённая тусклым светом, пробивающимся сквозь плачущие окна, тоже казалась серой. Женщина подошла к окну и попыталась слегка приоткрыть его, чтобы проветрить помещение, пропахшее хозяйственным мылом и дезинфекцией.

В целом она была довольна комнатой: две кровати, письменный стол со стулом и комод, но по презрительно сморщенному носу Дениса поняла, что он совсем иного мнения. Мальчик всё ещё стоял на пороге и, скривившись, оглядывал помещение.

– В этом клоповнике есть розетки? – вопрос Дени прозвучал резко и недовольно.

– Посмотри под столом, – бросила Вуд, сразу проходя в ванную. Мокрая одежда неприятно липла к телу, и ей не терпелось переодеться. Дени сбросил с плеч рюкзак и прошел в комнату. Каждый его шаг сопровождал печальный скрип половиц, казалось, они жаловались на свой преклонный возраст.