– Видали? Это точно из-за нее мир тряхнуло. Господин действительно поделился с ней силой! Во дела!

– Успокойся, Ульд, не слепые, – закатила темные глаза Минерва. – Да, Корвилла, твой вопрос вполне логичен. И снова я отвечу на него вместо вот этих вот… остальных.

Многорукая Хагалла хотела было гневно вскочить, когда Корви нависла над ней, но ее горящая рубиновая энергия здорово осадила, смела назревающий конфликт, напомнив о господине. Ничего не оставалось, кроме как подчиниться его воле, даже если она была неприятна.

Сейчас все происходящее, все голоса вокруг превратились для великанши в размазанный фон. Она не понимала, почему он выбрал эту хилую выскочку, и чем она, будучи пленницей, так успешно выслужилась перед ним. Для Хагаллы ее образ оставался недостойным столь великого подарка.

Минерва продолжила:

– Ты права, Обвинитель не нуждается в советах, но нуждается в преданных помощниках. Мы – те, кто безоговорочно исполнит любой его приказ. Исполнит самоотверженно и честно. В мире нет более верных ему существ, потому что каждый из Совета был создан Обвинителем собственноручно. Мы не искупали грехи, мы были сотворены чистыми идеалами, напрямую связанными сознанием с господином. Он повелитель мира, в котором полного доверия не может существовать. Даже к тем, кто искупился. Всегда есть вероятность того, что раскаявшийся возжелает спасителю зла, ибо природа смертных – эгоизм и жадность. Требуя больше, многие скачут по головам тех, кто их когда-то поднимал. Разумеется, Обвинитель такие мысли в головах давит сразу. Вместе с головами. Но недовольных хватает. Мы их зовем крысами, потому что они удивительным образом умудряются скрываться от вездесущего ока Обвинителя и его Совета. Но это я уже отошла от темы, – женщина кашлянула и принялась массировать шоколадные пряди спящей Дарзы. – На заседаниях Совета, обычно, обсуждается положение дел в Багровом мире. Мы даем отчеты и слушаем идеи господина. Конечно же, порою и мы высказываем свои мысли, но окончательное решение всегда за нашим создателем. Совет – это взаимосвязанная система, центральная сеть, от которой разбегаются нити систем поменьше, подчиняющихся нам.

Корвилла зажглась:

– Если я докажу повелителю свою преданность, я смогу также стать частью Совета?

– Нет, милочка, можешь даже не мечтать об этом, – Минерва хрипловато посмеялась. – Частью совета может стать лишь тот, кого Обвинитель создает сам. Слуги, даже верные до фанатизма, остаются слугами навсегда.

Гулкий стук притянул взгляды к Ульду. Это он хлопнул в каменные ладони и теперь затейливо ухмылялся, довольный такой реакцией.

– Кажется, все выговорились, – пробасил он. – Не знаю, как вы, а я жрать хочу. Это печеное мясо так пахнет, что слюни превращаются в известь. Элл, зови свою брынькалку, пусть играет. Все познакомились – можно отдохнуть.

Эллиор поморщился, наблюдая за тем, как гаргулья небрежно рвет зубами запеченную голень, и ее жир с мелкими ошметками улетает куда-то в сторону, шлепаясь о пол тронного зала.

Все же, он достал из внутреннего кармана вороного пиджака крохотный колокольчик и позвонил. Почти сразу же после переливчатого звука в дверях тронного зала возникло знакомое ушастое создание в потрепанном хитоне. Арфистка обнимала инструмент и боязливо таращилась на мужчину. Тот поманил ее пальцами, улыбаясь доброжелательно и тепло, будто ничего не было.

– Играй, – потребовал он. – Начнем повеселее. «Рассвет над телами». Начали. – Элл взмахнул руками, и маленький музыкант вновь заходил по струнам пальцами, по которым тянулись бурые борозды от запекшихся порезов.