– Какой ты подхалим, – сплюнула в сторону гаргулья. – Не ведись на эту его улыбочку. Он скряга. Меня зовут Ульд. Командующий войсками Обвинителя.

– В каком смысле скряга? – оскорбился Эллиор, пристально воззрившись на Ульда черными глазами.

– Ты что, забыл, что ли, как я у тебя пару служанок попросил? Мне всего-то нужно было прибраться на тренировочной площадке. Ты что сказал? Сказал, чтобы мы сами убирали то, что выпало из моих солдат.

– Возражу. Я предложил тебе миньонов. Убирают эти гоблины не хуже служанок, но тебе, почему-то, понадобились именно мои девочки. Увы, они принадлежат только господину, Ульд.

Гаргулья злобно поморщилась, но промолчала.

– Я Лотрия, – нежно зажурчала девушка в темно-синей робе. – Возглавляю крыло разведки. Обычно, мы следим за землями Обвинителя, заботимся о гармонии и безопасности.

Корвилла заинтересованно повернула к ней голову:

– Гармония и безопасность? Для кого?

– Разумеется, первостепенно благополучие обитателей дворца, затем – обитателей мира. Они все являются заключенными вне темницы, и каждый по-своему страдает, однако их существование протекает относительно стабильно. Все может обратиться куда большим кошмаром, нежели они уже претерпевают. Мои люди наблюдают за порядком в мире. Сейчас у нас… особенно много работы.

– Понимаю, – Корви вспомнила про компанию юной Дэлион, к которой ей придется примкнуть. Лотрия кивнула, но развивать тему дальше не стала.

– Я последняя осталась, – хмыкнула многорукая. Видимо, ей не слишком хотелось знакомиться с холеной красавицей, внезапно объявившейся во дворце в качестве исполнительницы Обвинителя, а не рабыни. Карие глаза пробежали по силуэту Корвиллы с высокомерным презрением. Великаншу раздражало в ней все.

– Чего застыла, рукастая? Красотой ее любуешься? – едко заторопила ее Минерва. Бритоголовая обратила на нее сокрушающий взгляд и нехотя заговорила:

– Хагалла. Недавно заняла должность верховной надзирательницы. Объяснять, надеюсь, не нужно, чем занимаются надзиратели в темницах?

– Не утруждайся, – нежно улыбнулась ей Корвилла одними только губами. – Все и так понятно.

– Уж очень надеюсь, – съязвила та в ответ.

– А что произошло с предыдущей верховной надзирательницей? – суккуб повернулся к Минерве, дав понять Хагалле, что тоже не горит желанием продолжать с ней общение.

– Любопытство так и прет, – ответила женщина. – Она была устранена в связи с неисполнением должностных обязанностей. Более подробно расспрашивай господина, а то сейчас взболтнем лишнего и будем потом отхватывать. Кому это надо?

Корви понимающе закивала.

– Еще вопрос: чем занимается Совет? Зачем он нужен повелителю?

– Какой глупый вопрос, – выдохнула Хагалла, глядя исподлобья. – И как тебе хватило интеллекта искупиться перед Обвинителем?

Что-то внутри суккуба застыло, сжалось и покрылось бесчисленными колючками, будто потревоженный еж. Злость нагретой ртутью подскочила от пальцев на ногах к основанию языка, обожгла бледные гладкие щеки. Девушка подошла к многорукой и уперлась руками в стол, впившись в нее взглядом.

– Не думаю, что Обвинитель советуется с тобой хоть в чем-нибудь, – заговорила она ниже обычного, на выдохе. – Не думаю, что он вообще советуется. Так объясните мне, будьте любезны, почему вы зоветесь Советом? Это вполне естественный вопрос, который напросился сам собой.

Пурпур суккубьих глаз превратился в багровый, таким же цветом загорелись и символы на девичьих лопатках – показатель толики силы, переданной их общим владыкой.

Угодливая улыбка вмиг покинула лицо Эллиора, а Ульд удивленно раскрыл пасть с каменными зубами. Он ткнул в сторону Корвиллы толстым пальцем.