– Из Одессы я. Там это все умеют. Пацанами были, дурачились на волнах в штормовом море.

Кататься на морских волнах да ещё в шторм, стремительно лететь вниз, взлетать вверх на гребне водяной горы и снова падать, захлёбываться в солёной воде и визжать от восторга – всё это тоже было в моей юности. Я знал, что это такое и потому сразу зауважал чернявого парня с открытой южной улыбкой. Геля, конечно, всё ему уже рассказала. Полный вперёд!

В пятницу вечером мы были уже возле моста через Бадарму. Отошли подальше по берегу, чтобы не приковывать к себе ненужные взгляды, на полянке выгрузили из рюкзаков пожитки и стали готовиться к старту.

Пока наша ангелица собирала сушняк на костёр и готовила ужин, мы нарубили жердей и связали из них прямоугольный настил – палубу. Вытесали два длинных весла и укрепили их на стойках, это наши с Колей рабочие места – носовая и кормовая греби. Длинный майский вечер даёт нам время. Остаются сущие пустяки: заполнить чехлы резиновыми камерами, надуть их ртом, накрепко завязать каждую «пипку». Кто бы мог подумать, что это окажется самой тяжелой работой…

Надули всего несколько камер, остаётся втрое больше. Мы с одесситом устали, отдыхаем. Очумело смотрим друг на друга красными глазами. Кровь прилила к голове, отчего гудит в ушах и тяжело дышится, будто с трудом вынырнул с большой глубины.

– Вот, мужики, будете теперь знать, как заниматься надувательством, – комментирует Геля.

Сама идёт на помощь. Что есть сил надувает розовые с ямочками щёки, отчего узковатое лицо становится похоже на спелую, румяную грушу, которую очень хочется съесть. Ну хотя бы откусить кусочек! И хочется непременно сообщить ей об этом, но лучше прикусить язык. Вряд ли её обрадуют такие новости.

Ходовые испытания отложены на утро. Устали так, что нет сил задержаться у костра, спеть несколько песен.

С восходом солнца стоим на вёслах. Коля говорит, что он водитель грузовика, привык рулить, ему интереснее было бы на передней греби. Охотно соглашаюсь, зная, что большинство манёвров, наоборот, выполняется кормовым веслом. Пусть будет интрига, с ней веселей. А главное в том, что мы наконец-то плывём! Плывём!

Наше солнышко Геля нашла себе место в центре, как и полагается солнышку – отсюда удобней всем светить. Здесь же привязаны все рюкзаки.

Катамаран оказался слишком вёрткий. Может легко и некстати изменить направление, не любит резких движений. Приходится приспосабливаться. Достоинства тоже налицо: хорошо слушается руля, имеет большой запас плавучести. Минуту назад легко прошли мелкий перекат, даже не выбирая курс, и при этом ни разу не «чиркнули» о камни. Отлично. Сейчас просто плывём по течению, слегка покачиваясь на волнах.

Николай поворачивается ко мне.

– Не вижу обещанных трудностей. Это нечестно, кэп.

– Подожди, ещё увидим. Наслаждайся пока, потом некогда будет. Где и когда такое увидишь? Геля, скажи своё веское слово, разве я не прав?

Судя по всему, наш ангел пребывает далеко отсюда, в каких-то неведомых грёзах. Мечтательное лицо неохотно меняется, с трудом выходит на связь с внешним миром.

– Чего тут говорить? Тут чувствовать надо…

Второй год она ходит с нами в походы. Но что я знаю о ней? Не такая как все… Или, может быть, такая же, но умело прячется, не даёт заглянуть в себя. Наверное, поглядывает на каждого парня, только не подаёт виду, ведь ей тоже двадцать с хвостиком. Время думать о будущем. «Каждой твари – по паре». А где она, эта пара? Пойди найди. Сколько вижу, а не помню, чтобы на кого-то положила глаз. Сама не красавица, невысокая и глаза узковаты. А разборчивая, с характером. Такая долго будет примеряться.