– Пойдём, увидишь, – ответил он загадочно.

И мы, подхваченные волной любопытства, помчались на окраину деревни, к маленькой речке, которая впадала в другую, большую. С каждым шагом наш смех становился тише, а шаги – медленнее. Игры остались позади. Впереди ждала неизвестность, которая манила и пугала одновременно. Беззаботная радость уступила место тревожному предчувствию, словно тёмная туча заволокла солнце.

Наконец мы вышли на берег – и увидели её. Она лежала на песке, огромная и чёрная, с ржавыми пятнами на металлическом боку. Воздух сгустился, точно желе. Даже ветер замер, словно прислушиваясь к чему-то зловещему. Природа, казалось, затаила дыхание, боясь разбудить спящее чудовище.

– Мама говорила, что к бомбе нельзя подходить, – прошептал кто-то из ребятишек. – А то взорвётся.

Мы стояли и смотрели на бомбу с опаской. Её тёмный холодный металл излучал смертельную опасность. Мы не знали, что такое война, но чувствовали на своей коже её ледяное дыхание.

– Смотри, какая большая! – воскликнул Борька и подошёл к бомбе вплотную. Он лёг рядом, вытянувшись во весь рост. Бомба оказалась длиннее его всего на какие-то несколько пальцев.

Мне тоже захотелось помериться с бомбой. Я осторожно подошла к ней, робко протянула руку и коснулась холодного шершавого бока. Сердце замерло, словно пойманная курица. Но я не отдёрнула руку. Мне хотелось почувствовать эту бомбу, понять, из чего она сделана, почему она такая страшная.

– А я меньше! – с гордостью заявила я, ложась рядом.

– Ну и дура! – отозвался кто-то из ребят. – Дай я лягу!

– А она точно взорвётся? – спросил кто-то робко.

– Конечно, взорвётся! – уверенно ответил Борька, надувая щёки. – Они все взрываются. Ба-бах! И всё разлетается на кусочки.

– А мы тоже разлетимся? – прошептала я, и мои губы задрожали.

– Дурёха! – засмеялся Борька. – Мы же убежим!

Он снова подбежал к бомбе и похлопал её по боку.

– Эй, бомба! Ты настоящая? – крикнул он.

Бомба огромным чёрным спящим зверем молча лежала на песке.

– А давай на ней покатаемся! – предложил кто-то. – Она же как горка!

– Давай! Давай! – закричали мы хором, забыв об опасности.

Страх исчез, снова уступив место азартному веселью. Мы стали карабкаться на бомбу. Она была такой большой, что мы все могли на ней поместиться.

– Смотрите, я на самом верху! – закричала я, взобравшись на самую выпуклую часть бомбы. – Я командир танка!

– А я – пилот! – закричал кто-то из мальчишек, раскинув руки в стороны. – Я лечу немцев бомбить!

Мы смеялись, кричали, прыгали на огромной железке, точно это была не смертоносная машина, а детский аттракцион. В нашем мире – детей, позабывших о том, что эта штука может в любой момент разнести их на кусочки, – были только летнее солнце, голубое небо и огромная чёрная бомба, ставшая ненадолго кому кораблём, кому – самолётом, а кому – ростомером.

Вдруг рядом появилась чья-то бабушка. Увидев нас, играющих на бомбе, она застыла на месте. Её лицо исказилось и побелело, глаза широко раскрылись.

– Что вы делаете?! – закричала она, и голос её дрожал от страха. – А ну! Марш! Отседа!

Мы бросились врассыпную. Страх, о котором мы совсем забыли, нахлынул с новой силой, заставляя бежать со всех ног. Я неслась сломя голову, не оглядываясь, пока не добралась до дома. Там я спряталась в тёмном углу, пытаясь унять дрожь в теле.

В тот день нагоняй получили все!

* * *

Назавтра мы снова пришли к речке. Подходили медленно, осторожно, выглядывая из-за обрыва. Но бомба исчезла, словно её и не было никогда.

– Куда она делась? – спросила я у Борьки.

– Её увезли, – уверенно ответил он. – Наверное, на специальной машине, пока мы спали.