Пан лесник бабушку очень любил и старался при ней черта не поминать, хотя и жаловался, что он сам к нему на язык прыгает.

– А где же хозяйка ваша? – спросила бабушка, зайдя в комнату и никого там не увидев.

– Садитесь, пожалуйста, я ее сейчас позову, она у меня, точно квочка, вечно с цыплятами возится, – ответил лесник и пошел искать жену.

Мальчики замерли у шкафа, за стеклянными дверцами которого поблескивали ружья и охотничьи ножи, а девочки принялись играть с серной, вбежавшей вслед за ними в дом; бабушка же, быстро оглядев всю эту чисто прибранную светлицу, проговорила:

– Да уж, в какой день ни придешь, в будни ли, в праздник, а здесь всегда все сияет.

Потом она заметила готовую пряжу, уже размеченную для тканья, и стала ее рассматривать.

Тут распахнулась дверь и вошла молодая женщина в опрятном домашнем платье и белом чепчике; на руках у нее сидела маленькая русоволосая девочка. Хозяйка сердечно поздоровалась с гостями, и по ее открытому приветливому лицу было видно, что она им рада.

– Я ходила полотно вымачивать, – объяснила молодая женщина свое отсутствие. – Думаю, порадует оно меня в этом году – будет белее лебедя.

– Сразу видно прилежную хозяюшку, – сказала бабушка. – Одно полотнище белится, а на другое уже пряжа для ткача припасена. Гладкое оно выйдет, что твой пергамент. Только бы ткач постарался да вас вокруг пальца не обвел. Довольны вы им?

– Сами знаете, дорогая бабушка, ткачи – они все обманщики, – ответила лесничиха.

– Ну, вас, женщин, никакому ткачу не провести, – рассмеялся хозяин дома. – У вас же все до последней нитки учтено! Сядьте, прошу вас, не стойте! – обратился он к бабушке, которая никак не могла оторваться от пряжи.

– Успею еще насидеться, – отозвалась старушка, беря за ручку маленькую Анинку, осторожности ради поставленную матерью возле лавки: девочка только училась ходить.

Следом за хозяйкой в комнате объявились двое загорелых мальчиков: один светленький, в мать, другой темноволосый – в отца. Они весело бежали за матерью до самой двери, но, когда хозяйка заговорила с бабушкой, застеснялись и растерянно спрятались за материнской юбкой, не зная, что и как сказать другим детям.

– Ну что же вы, сорванцы, – обратился к ним отец, – разве хорошо укрываться за маминой спиной, когда у нас гости? Давайте-ка поздоровайтесь с бабушкой!

Братья послушно подошли к бабушке и протянули ей руки, в которые она положила по яблоку.

– Вот вам, – сказала она, – берите, играйте и больше так не конфузьтесь; не пристало мальчикам держаться за материнскую юбку.

Мальчишки потупились и глядели теперь только на яблоки.

– А сейчас марш отсюда, – велел им отец, – и покажите гостям филина да бросьте ему сойку, что я сегодня подстрелил; и пускай ребята посмотрят на щенков и фазанят. Только не распугайте мне птиц, не то я вас!..

Но дети уже его не слушали: после слов «марш отсюда» они мгновенно выскочили наружу.

– До чего же шустрые! – усмехнулся лесник, и видно было, что ему это по душе.

– Дети есть дети, молодая кровь, – сказала бабушка.

– Уж больно они озорничают, – вздохнула хозяйка. – Верите ли, бабушка, целый день у меня сердце не на месте: то они охотничьи ловушки проверяют, то по деревьям карабкаются, то кувыркаются и штаны рвут – никакого сладу с ними нет. Зато девочка у меня, слава Богу, спокойная.

– Что ж вы хотите, кумушка, дочка по матери узнается, а сын по отцу, – промолвила бабушка.

Молодая женщина с улыбкой передала дочку мужу, чтобы тот с ней немного понянчился.

– Пойду на стол нам что-нибудь соберу, – пояснила она.

– Хорошая у меня жена, грех жаловаться, – сказал лесник, когда она вышла из комнаты. – Вот только о сыновьях больно печется; ну что это за мальчишки, если они тихони?