«Интересно, – вдруг вспомнила она, – а яшкино божество к искусству относится?»

С одной стороны, статуя создана в незапамятные времена, то есть однозначно произведение искусства, тем более, что ваять богов доверяли лишь мастерам… Но была в деревянной фигуре какая-то странность… Смущал даже не облик, непривычный для нас, а нечто совсем иное… Но что?

Ксения набрала Якова. Трубку поднял Родион.

– А где Яшка?

– Шляется где-то. Я вместо него. А что ты хотела?

– Как статуя?

Родион понял.

– Без изменений.

– Это хорошо.

– Утром серьезные мужики от Радинского приходили. Осматривали ощупывали, обнюхивали мой подарок… Хотели даже кусочек отколупнуть на анализ. Я думал, Яшку родимчик хватит… Но ничего, сдержался: видно, очень вчерашним напуган.

– Отколупнули?

– Нет. Не отколупывается и даже не сверлится – настолько материал прочный.

– Но это дерево?

– Черт его знает. Если дерево, то, как сказали ученые мужики, обработано неизвестным способом. Они такого твердого вещества не встречали. Правда, удалось сделать соскоб при помощи какого-то навороченного прибамбаса. Первые результаты анализа будут готовы завтра.

– Так быстро??

– Богиня наша вне очереди: они и сами заинтригованы. А ты чего позвонила?

Ксения задумалась, пытаясь точнее сформулировать мысль.

– Родя, а тебе не кажется статуя странной?

– Естественно, кажется, – удивился Родион.

– А чем?

– Да всем. Мы же вчера об этом говорили!

Ксения бросила взгляд на буклет с одной из выставок работ Алеши Поповича – так почему-то величал себя скульптор, о котором она собиралась писать. «На грани постмодернизма и технического направления»… Вот оно!

– По-моему, она слишком «правильная», какая-то симметричная… Все части в ней выверены до миллиметра…

– Так все древние статуи правильные и симметричные, – еще больше удивился собеседник. – Это ж тебе не современное искусство! А в миллиметрах я ее не измерял.

– Ты не понял, – терпеливо пыталась объяснить Ксения, – в античных и более древних статуях присутствует асимметрия, – для придания им «жизни», что ли… Человек ведь ассиметричен! Да и скульпторы – не математики, вряд ли все тщательно рассчитывали…

– К чему ты клонишь?

– К тому, что статуя – механистична! – рубанула Ксения. – Она больше походит на выверенный механизм, нежели на произведение искусства. Чисто внешне, разумеется.

– Ну, не знаю, – растерянно протянул Родион. – Это для меня необычная точка зрения. На робота, что ли?

Ксения застыла. Она искала точное определение, но его нашел Родька! Вспомнила глаза статуи, красные лучи света из них…Может, и впрямь робот? Древний робот?

– Чего молчишь?

– По-моему, ты нашел верную формулировку.

– Но это же нереально, – убежденно сказал Родион. – Подумай, кто мог в древности сваять робота без единого шва, без единого сочленения, из сплошной глыбы материала? Такого, который бы вдруг включался спустя тысячи лет? Может, изваяние – просто игрушка? Древняя игрушка для забав именитого заказчика, с механизмом внутри, способным на пару незатейливых фокусов? А механизм включился совершенно случайно? Но робот… Робот – это уже чересчур!

– А что мы знаем о древности?

– Вот тут ты права, – вздохнул Родион. – Хотя, если честно, я уже не уверен, что нам вчерашний ужас не померещился: столько коньяку выпили!

– Это вы, мужики, выпили, – занервничала Ксения, – а мы почти не пили, поэтому мне померещиться красные лучи из глаз статуи не могли!

– Ладно, не заводись, – миролюбиво предложил Родион, – были лучи или не были – не так уж и важно на фоне тревожных событий в мире… Чем заниматься собираешься?

– Прогуляюсь, подышу свежим воздухом, потом за статью засяду…