– А что о природе скажете? – спросил я. – Каково жить в местном климате?

– Природа у нас красивая, хоть и суровая. Арктическая, тундра, горы, реки… Дух захватывает. А вот климат да, тяжелый, хоть в этом году и аномально теплый. Не каждому дано жить в таком, многие вахтовики не выдерживали и ехали назад домой к жёнам и матерям, оставив свои попытки заработать здесь. Я сам – с Ленинградской земли, приехал сюда после училища, юнцом – и ничего, привык. Адаптировался так, что уже не представляю себя без Чукотки.

– А что именно удерживает вас в столь необычном месте? Неужели никогда не хотелось сменить место жительства? – поинтересовался я, чувствуя, что разговор становится всё интереснее.

Александр немного помолчал и ответил:

– Бывало, конечно, мелькали мысли… но так, мимолетно, в обеденный перерыв. Поймите, нужно разделять округ и Зарю. Чукотка сейчас – не то, что двадцать лет назад. Перемены – к лучшему. Проблемы есть, но и решения ищутся. А вот Заря… она и в советские времена, при деньгах, не была медом.

Мужчина вздохнул и с грустью добавил: –

– А сейчас сами видите. Уехал бы, может, в округ – но товарищей не бросишь. Они ж все старики – кому семьдесят, кому под девяносто. Нужна помощь…

Тут резкий порыв ветра прервал его слова, заставив нас втянуть голову в плечи. В то же мгновение заскрипели ржавые качели во дворе, и этот звук разнёсся по пустым улицам. Во время паузы, неожиданно для меня и для опрашиваемого тоже, в диалог решает вклиниться Артём.

– А что насчет местной церкви? – внезапно спросил Артём. В его взгляде мелькнула холодная серьезность и насмешка. Казалось, он уже знал, что услышит.

Я был сбит с толку, понимая, что Артём ведет себя непрофессионально. Он как оператор не должен вмешиваться в беседу и уж точно переходить на ты. Однако его поступок не вызвал у меня эмоций, видимо, вопрос стал слишком шокирующим и непредсказуемым.

Александр тем временем крепче сжал рукоять пакета, и его взгляд на миг стал острым и настороженным, словно он вдруг вспомнил что-то неприятное.

– Церковь… – Александр замялся, подбирая слова. – Да… это место… особое. Заря – город секретный, но с историей. Он ведь не на пустом месте вырос – здесь, в этой глуши, еще до советов жили люди. Не местные язычники, а русские – староверы, бежавшие от властей. Они и построили первые хижины и этот храм – деревянный сруб. И вот что странно – климат здесь убийственный, а церковь стоит веками, словно заговоренная. А жилые дома… дома их не сохранились, одна труха осталась.

Он оглянулся по сторонам и продолжил тише:

– Скажу вам так, пацаны, не на камеру. Среди нашего местного малочисленного населения есть небольшой процент, так сказать, – он перешёл еще на более тихую речь. – Немного «двинутых». Вы понимаете, старость не в радость, да ещё и атмосфера тяжелая. Вот некоторые и стали помешаны на непонятных лично мне оккультных и мифических вещах. Я в подробности этого бреда вдаваться не буду, просто ребят, серьёзно, не обращайте внимание. Я понимаю, фильм у вас не хвалебный выйдет, но, если про всякий бред начнёте вставлять, про стариков, которые бормочут о непонятном, все подумают, что у нас тут дурдом на краю света.

– Спасибо вам за откровенность, – ответил я, чувствуя странное волнение от его слов.

Мы попрощались, и наш новый знакомый, слегка кивнув, продолжил свой путь к панельному дому, оставив после себя ощущение чего-то недосказанного.

Я обернулся на Артёма, он уже прекратил съемку и перебирал камеру в руках.

– Батарея садится быстро. Надеюсь, из-за холода, а не из-за брака. – сказал он, подключая наше устройство к портативной зарядке, и убрал его в портфель.