– Не, ну это уже через чур.

Ольга провела рукой по мокрому лбу. Челка капала сама по себе, глаза спасали лишь длинные ресницы. Кто там еще будет петь? Или это все. На сцену вышел высокий и невероятно худой парень. Аа, ну да, еще же Марк. Гиршман вышел с улыбкой. Лицо казалось вогнутым. Глаза вглядывались в толпу, пытливо спрашивая, ну что, вам нравится… Это было неприятно, потому что голос, ну голос, обычный… – Ольга вдруг вспомнила безногого парня, что пел в переходе. Парень был еще и слепым, он садился на раскладной стульчик, отстегивал свой протез, доставал аккордеон и пел. Потом, вставал, собирал свой инструмент и уходил, выстукивая палкой дорогу. Как он ориентировался в пространстве – всегда было для Ольги загадкой.

Звуки катились мимо, не трогали. Он был последний.

Ольга решительно развернулась, и стремительно пошла к машине. Доехав до дачного поворота, она снова развернула машину.

Усталость вдруг навалилась на нее. Полдня прошло просто в дороге. В дороге с заездом на концерт.

Зеленые огни светофоров казались перемигиванием дьявольских глаз дракона, который был повсюду. Пробки были и на обратном пути. Ольга вздохнула, подумав о пустой квартире, что ждала ее с новыми впечатлениями. Или не ждала.

На скамейке перед подъездом сидел Евгений.

– Ты чего? Сдурел?

Он опустил голову на грудь и тихонечко посапывал. Ольга прошла бы мимо, если бы не его портфель. Этот черный, потрепанный портфель она узнала бы из тысячи. Он валялся прямо перед ступеньками подъезда. Все шли, перешагивали через него равнодушно, никто не трогал его, не поднимал и не уносил. Рядом, к игровой детской площадке была припаркована его машина.

– Ты еще и на машине.

– Ну пешком бы к тебе я не дошел в таком… таким… – вдруг очнулся Женя и поднял голову.

Серая куртка с капюшоном делала его похожим на школьника.

– Ты бы и сидел тут до ночи? Я вообще-то на дачу уехала.

Ольга уселась рядом с ним на мокрую скамью.

– Ты… и на дачу… гы, – он усмехнулся, ровный ряд белых зубов показались чем-то летним на фоне плакучей и древней осени.

– Ты хоть что-то еще соображаешь? А? – она потрепала его по плечу, то ли делая попытку его поднять, то ли пытаясь его протрезвить простым прикосновением.

– Да куда ты от компа, что я тебя не знаю, что ль? Ты будешь сидеть перед экраном до опупения, пока глаза не вывалятся от старости.

– Не от старости, а от напряжения. Я себе очки купила специальные.

– Гы, ну кому ты это говоришь? Чтобы ты поставила между собой и экраном что-то еще.

– Очки – не ставят.

– А что – содят? – голова его мотнулась, он снова показал свои свежебелые зубы. Ударение было хулигански поставлено на неправильную букву «О». Бывший отличник – его преследовали комплексы неполноценности.

– Садят огурцы. А очки надевают.

– Ну надела. Между собой и компом. Да ты ничего не потерпишь. Слепая, а все будешь носом тыркать.

– Ну, во-первых, у меня есть скайлинк. Я теперь и с ноутом могу на любом пеньке в инете сидеть.

– Модуль? – удивленно глянул он на рыжие волосы Ольги.

– Да, и скорость там будет покруче чем от…

– И плата – тоже.

– Ну плата – это дело времени. Ты пришел тут про скайлинк поговорить?

Ольга подобрала портфель своего одноклассника.

Смешно, но от школы отделяло их уже четверть века. А Женька все еще ходил с тем же портфелем

– Послушай, я пришел к тебе… короче… пойдем, я тебе… нет… короче, помочь мне некому.

– Ты и помощь! Не верю ушам своим, ты же у нас клеишь потолок!

– Это что за жаргон такой?

– Ну я, к примеру, – потолок мою, а ты клеишь.

– Ничего не понимаю, что ты смотришь на меня так критично. У меня дочка оказалась в вертепе. Ты мне помоги ее вытащить оттуда.