Между ними часто возникали споры, в которых постоянно побеждал Азат. И Володя бесился еще больше. Что самое примечательное, Азат, несмотря на мягкий и добрый характер, никогда не уступал свою точку зрения. Он излагал ее спокойно, догматично, чего не скажешь о Володе, который краснел и вел себя неуравновешенно, сердито, тщетно доказывая, что он прав.

Один раз завязалась горячая дискуссия. Предметом спора стало солнце, вернее, его состав.

– Солнце полностью состоит из гелия! – повышенным тоном изрекал Володя. – Слово «гелий» означает «солнце».

– Я не отрицаю, что в составе Солнца немало гелия, – без всякой злости молвил Азат. – Но оно преимущественно содержит водород.

– Там никакого водорода нет. Пораскинь мозгами, разве может вода гореть?

– Я никогда не бывал на Солнце, да и никто не был, но в энциклопедии по астрономии написано, что светило состоит из водорода, гелия и других элементов. Пойми, я говорю то, что написано в авторитетном источнике.

– Не верю, ты врешь, – не унимался Володя.

– Честное слово, я действительно читал такую статью. Если не веришь, пойдем, покажу.

Они пошли в библиотеку, которая располагалась в нашем корпусе. По прошествии определенного времени Володя и Азат вернулись в аудиторию. Лицо первого выражало досаду, лицо последнего – облегчение.

В другой раз они спорили о том, кто является автором произведения «Великий Гэтсби».

– Я читал этот роман пару лет назад, – торжественно произнес Володя. – Если не ошибаюсь, его написал американский писатель… Кажется, Хемингуэй.

– Френсис Скотт Фитцджеральд, – поправил Азат.

– Кто? – Френсис Скотт Фитцджеральд.

– Да брось. Ни разу не слышал о таком писателе.

– Это тоже очень знаменитый писатель. Жаль только, его при жизни особо не ценили.

– Нет, «Великий Гэтсби» написан Эрнестом Хемингуэем. «Старик и море» также принадлежит его перу.

– Да, «Старик и море» – повесть Хемингуэя, он за нее Нобелевскую премию получил. А вот «Великий Гэтсби» – творение Френсиса Скотта Фитцджеральда.

– А есть ли еще другие произведения этого… Френсиса? – раздраженно спросил Володя.

– Есть. Например, «Ночь нежна».

– «Нож и княжна»?

– «Ночь нежна», – терпеливо повторил Азат.

Я тогда не знал, кто автор «Великого Гэтсби», ибо сам не увлекался литературой. Но я не сомневался, что прав Азат. Не один раз я убеждался, что Володя, хоть спорщик и горячий, всегда проигрывает ему.

Да, Володя ненавидел Азата. Он ненавидел его, возможно, за то, что тот красив, и девушки обращают на него внимание. Ненавидел его, может быть, за то, что я, вспыльчивый и агрессивный король студентов, два раза пожалел его. Очень вероятно, что ненависть Володи объяснялась его постоянными проигрышами в спорах, а до появления Азата он считался самым умным и начитанным. Однако, мне кажется, была еще четвертая причина, по которой Володя ненавидел Азата, ненавидел так, что старался натравить меня против него. Я не сомневался, что Володя будет скрывать ее от всех, включая меня, я бы даже сказал, тем более от меня. Да, она существовала, эта четвертая причина. Я ощущал ее, но не мог осмыслить. Я не мог выявить наверняка, в чем она заключалась.

Постепенно во мне зарождалось отвращение к Володе, потому как я начал чувствовать, что пресловутая причина эта четвертая имеет отношение вовсе не к Азату, а к какому-то другому человеку. Конечно, догадка была зыбкой, но отвращение не уходило.

– Собрала старух в моем доме! – негодовал отец, вытаскивая седой волос из блюда, когда мы сидели за ужином в один из прохладных ноябрьских дней. – Куда ни глянь, везде старые перечницы – вся прислуга и твои беспонтовые подруги.