– Сегодня мы поговорим о выборе, – начала я, глядя на них. – Какой выбор вы считаете самым сложным?

Первым заговорил Арей:

– Тот, который нужно сделать за других, – тихо сказал он. Его лицо было сосредоточенным, как будто он обдумывал нечто важное.

Я заметила, как при этом его «панель» мигнула кроваво-красным: Арей вновь вспоминал какую-то ситуацию, когда ему пришлось брать ответственность за друзей или за сестру. Он всегда переживал такие моменты глубже других.

– А самый важный? – спросила я, поворачиваясь к Ладе.

– Тот, который изменит не только твою жизнь, но и жизнь всех вокруг, – ответила она. Её голос звучал мягко, но твёрдо.

Зелёное сияние вокруг Лады стало мягче, отражая её гармоничную натуру. Я чувствовала, что она не боится перемен, если они могут принести пользу не только ей, но и окружающим.

Я улыбнулась и посмотрела на Велеслава.

– А что скажешь ты?

Он задумчиво поднял голову и произнёс:

– Самый сложный выбор – не избежать ответственности, зная, что ты мог ошибиться.

Его слова прозвучали настолько глубоко, что я ощутила, как всё в зале словно задержало дыхание на секунду. Синие переливы на стенах стали гуще, как пульсирующее море мыслей. Я поняла, что этот парень уже вышел за рамки простого Отрока – он заглядывает вглубь человеческой природы.

Я замерла на мгновение, осознавая, насколько они повзрослели. Этот урок был не просто обучением – это было прощание.

После урока мы с Велеславом остались вдвоём. Его обычно уверенный взгляд стал тревожным.

– Наставница, – он замялся, – а что, если мы потеряем то, что делает нас пятёркой?

– Вы не потеряете, – я взяла его за руку. – То, что вы обрели вместе, будет жить в каждом из вас. И вы понесёте это дальше.

Я старалась говорить спокойно, но внутри меня всё сжималось: я понимала, что для них начинается новый этап, и они уже не будут теми «детьми», которых я знала. С каждой секундой нашей беседы я ощущала приближение расставания.

Он кивнул, но я видела, что его сердце полно сомнений. Прощание с ними оказалось труднее, чем я думала.

Кроме Наставничества, я состояла в Родовом Вече – общем совете Общинной Руси. Вече состояло из миллиона человек из миллиарда, относящих себя к Русичам…

Кроме Наставничества я состояла в Родовом Вече – общем совете Общинной Руси. Вече состояло из миллиона человек из миллиарда, относящих себя к Русичам. Советы проходили нечасто, каждые шесть лун, но подготовка к ним занимала массу времени. Нужно было разбираться в нюансах каждого вопроса: от распределения ресурсов до планетарных реформ.

В этом Вече каждый голос был важен, но миллион голосов – это грандиозная мозайка мнений и идей. Я часто поражалась, как в итоговом решении переплетаются тысячи философских и материальных аргументов: оптимизация продовольствия, защита окружающей среды, культурное наследие… Нередко дискуссии велись сутками, и лишь посредничество Велеса позволяло нам сводить сложнейшие компромиссы воедино и окончательное решение принималось Волхвами Верховного Вече.

Время, оставшееся от Наставничества и работы в Вече, я посвящала личным изысканиям. Мой интерес лежал в области исторической археологии. Моим основным направлением была Макошь – колыбель человеческой расы и ключ к пониманию причин Великого Исхода. Пращуры, оставившие свои миры, не сохранили достаточно данных. Велес на тот момент был лишь простым самописцем и ещё не приобрёл самосознания.

Таким образом я умудрилась влезть в три из пяти Главных Предназначений человека. Нежить и искусство интересовали меня меньше я предпочитала их пользовать, а не создавать. Обычно человек полноценно погружается лишь в одно Предназначение. Но мне видимо как и всегда больше всех надо.