Для них открыты почти все функции Велеса, за исключением прогнозирования. Эта функция – основа причинно-следственных связей «Выбор – Ответственность» – остаётся недоступной до тех пор, пока человек не достигает Заветного Права Выбора. Именно тогда формируется фундаментальное понятие Действия, или, как говорили Пращуры Исхода, – Камма.

В этот период Чада находят себе партнёров, рождают и воспитывают детей, доводя их до возраста Младей, примерно 7–10 лет. Только после этого они вливаются в общую Чадь, получая Заветное Право Выбора. Дальше у них есть возможность вернуться под личное наставничество Волхвов или продолжить развитие самостоятельно.

Большинство выбирают одно из Пяти Предназначений: становятся Наставниками, воспитывая молодые поколения; входят в Родовое Вече – совет Общинной Руси, выбирая дальнейшее направление развития общества; проводят личные изыскания, внося свой посильный вклад в развитие науки; исследуют грани между жизнью и механизмом, создавая и программируя роботов и андроидов – тех, кого в обиходе называют нежитью и искусственной житью, используемые во всех сферах – от добычи и производства до бытового обслуживания; и, наконец, Искусство, которое включает в себя музыку, живопись, архитектуру и сферу услуг.

Каждое из этих Пяти Предназначений было уникальным путём развития личности. Я видела, как загораются глаза у тех, кто впервые осознал, что хочет заниматься Искусством, или у тех, кто понял, что его призвание – улучшать протоколы Нежити. И вся эта палитра возможностей рождала в сердцах людей надежду и стремление к лучшему будущему.

Меня угнетал факт, что я не довела свою последнюю группу до выпуска. Эта группа была уникальной: ради эксперимента я включила в неё пятого человека. Вместо традиционных пар взаимодействия мои Отпрыски сформировали пятёрку. Их коллектив оказался намного эффективнее, чем я ожидала. Теперь, когда их распределят по другим группам, они принесут туда свой опыт, а, возможно, и послужат началом нового подхода в Наставничестве. Всё ещё помню, как впервые предложила им такой «эксперимент». Их глаза горели любопытством, а у меня самой дрожали колени от страха ошибиться. Но они зажглись этой идеей: «Мы будем командой из пятерых!» И вскоре мне стало ясно, что это решение открывает новую грань в педагогике.

Особенно мне были дороги трое из них – тройняшки, два брата и сестра. Забавно, как они дополняли друг друга: Арей – огонь, Лада – мягкая вода, Велеслав – прохладная логика воздуха. И вся их пятёрка пульсировала жизнью, как один организм, где каждый брал на себя подходящую роль. Смотря на них, я понимала, что это не просто подростки, а будущие лидеры и создатели. Арей был младшим, но его решительность и стремление всегда добиваться лучшего делали его незаменимым в группе. Лада, сестра, обладала редким талантом находить общий язык даже в самых сложных конфликтах – она была сердцем группы. А Велеслав, старший из тройняшек, поражал своей аналитической глубиной и умением выстраивать долгосрочные планы. Вместе они были не просто учениками – они стали моей маленькой семьёй.

Хотелось бы увидеть, какой Чадью они станут. Я утешала себя тем, что по возвращении они будут на пороге Заветного Права Выбора. Иногда я закрывала глаза и представляла, как они – уже повзрослевшие – встречают меня в Зале Рассуждений, рассказывают о своих успехах, о своих партнёрах и, может быть, о собственных детях. Но всё это оставалось лишь в мечтах – впереди меня ждал долгий путь.

Вечером перед отбытием я провела с ними прощальный урок. Мы собрались в Зале Рассуждений, где стены отражали их мысли и эмоции в виде плавно меняющихся цветов и форм. Когда Арей волновался, его панель окрашивалась в огненно-красный, Лада оставляла после себя мягкие зелёные переливы, а Велеслав – глубокие оттенки синего. Этот Зал был особым местом: стоило лишь шагнуть внутрь, и стены, словно живые, начинали «отражать» состояние души присутствующих. Я сама любила наблюдать, как в моменты ясности мышления синее свечение замирает ровной пеленой, а при вспышках гнева оно разрывается алыми пятнами.