Блестящий золотом зал с таким высоким потолком, что детали на росписях не разглядишь, даже задрав голову и прищурившись, кружился и плыл перед глазами. Танцы и музыка не прекращались. Оливию продолжали знакомить с новыми и новыми кавалерами, и она уже сбилась со счета и позабыла большинство имен. Оливия заметила, что одна из створок высоких окон, выходящих на балкон, открыта. Там стояла какая-то парочка.

Захотелось подышать свежим воздухом и немного передохнуть. Она вышла и тихонько проскользнула вдоль здания за спинами воркующих. Увлеченные и, вероятно, влюбленные ее даже не заметили. Балкон огибал все крыло замка, но дальше окна были темными и закрытыми. Лив подумала, что прогуляется и вернется туда, откуда вышла.

Ноги гудели от непрерывных танцев, а голова – от духоты. С моря дул легкий бриз, принося запахи рыбы, захватывая с собой ароматы ночного сада: роз и кипарисов. Стрекотали цикады, заливалась трелью неспящая птица. Сквозь далекий гул прибрежного городка пробивался шепот волн. Вдалеке над водой застыл полумесяц.

Лив услышала шаги и обернулась. На балконе стоял Эрик.

– Я увидел, что вы вышли, и хотел удостовериться, что все хорошо, – объяснил он.

– Подышать… мне…

– Вам нехорошо?

– Нет, просто устала, ноги болят, – пожаловалась она.

– Вот, идите сюда. – Эрик подхватил ее за талию и усадил на перила балкона. Оливия посмотрела через плечо на много метров вниз. – Не бойтесь, я держу. Здесь негде больше присесть, но с непривычки нужен отдых, я понимаю.

– Вы очень заботливы.

– Когда моя жена была беременна, у нее все время уставали ноги. Бесконечные танцы – почти такая же нагрузка.

– Вы хороший муж, – задумчиво проговорила Оливия.

Эрик держал ее одной рукой за талию. Туфелька упала на мраморный пол, Оливия сбросила и вторую.

– Чем вы занимаетесь? – спросила она. – В свободное от балов время, я имею в виду.

– Да в целом ничем. Мой отец богатый промышленник. Мои дни должны протекать на светских раутах и увеселительных мероприятиях императора. А вы? Жизнь в Республике интереснее?

– Пока сложно судить. Она не такая роскошная. У меня не было замка и прислуги, только домработница и повар, но они получали хорошую зарплату и никогда не кланялись. У нас так не принято. Да все пока непривычно.

– Понимаю, я бы, наверное, вообще потерял дар речи в Республике.

– Почему?

– Говорят, там творится полное беззаконие, человек не может наследовать титул своего отца, а города заросли джунглями.

Оливия рассмеялась и покачала головой. Такое нелепое обвинение – и она видела в глазах Эрика, что тот ей поверит даже без слов.

– Вы нервничаете? – спросил он.

– Вовсе нет.

Оливия отвернулась, глядя на убегающие в полумрак перила балкона, пустые окна по одну сторону и темный сад по другую. Лишь вдалеке золотился свет из бального зала, казалось, что парочка оттуда ушла. Оливия и Эрик стояли совсем одни.

– То, что вы говорите, ерунда, – заметила она. – Простите, но это правда. Как вообще можно было сочинить подобное?

Эрик стоял так близко, что Оливия чувствовала его сладкий, с обертоном смолы и дерева аромат. Хотелось коснуться его свободной руки, почувствовать гладкость или шершавость и тепло кожи. Хотя с чего бы его изнеженной ладони быть шершавой? Оливия потрепала жемчужные нити на шее, потом скомкала ткань на юбке.

Она чувствовала притяжение, как между двумя магнитами.

Наконец, они оба рассмеялись, и напряжение спало.

– На самом деле, – продолжала Оливия, – мы живем на энергии солнца и воды, поэтому наши города такие зеленые. В Республике очень красиво.

– Я бы хотел посмотреть, – вздохнул Эрик.