– Телевизор мне не нужен, от него только зрение портится (почти до 80 лет Мария Кузьминична обходилась без очков), я вот радио слушаю, по нему все новости скажут, и музыка есть… А вместо холодильника у меня погреб. Вниз-вверх слазаешь – и вроде зарядки. Чем меньше в доме вещей, тем легче дышится.

Погребом, где хранились забористые кадушечные помидорчики, огурцы и мочёные яблоки, а также бутыль самогонки на все случаи жизни, бабуля моя пользовалась до самой кончины. А заржавевший во дворе холодильник приспособила под шкаф для инструментов и искренне этому радовалась. В этом отразилось её постижение истинной сути вещей, которые она использовала строго по назначению, невзирая на мудрствования маркетологов и конструкторов.

Единственное, ради чего делалось исключение и в чём проявлялось явное обольщение, – так это индийский чай «со слоном», до которого она была большая охотница. Стоило кому-либо принести заветную жёлтую пачку, как бабушка, забывая про свои принципы и приличия, кидалась на подарок с горящими глазами, как коршун. Относила чай в кладовую и, замешкавшись там на несколько минут, выплывала на люди с заваренным чайником – с блаженной улыбкой на устах, причём оставалось загадкой, что именно в нём заварено. Такой был бзик.

Количество вещей в доме, как уже говорилось, было минимальным, смена нарядов – тоже. Парадное платье и два домашних.

– А в этом, нарядном, шерстяном зелёном, меня в гроб положите, – строго напутствовала бабушка.

И всё у неё было в порядке и наготове: и платье, и белый платочек, и тапки, сложено в пакет и шёлковой лентой перевязано. Как и восточные мудрецы, бабушка готовилась к смерти с рождения, в этом был её порядок понимание мира.

В церкви Мария Кузьминична бывала крайне редко, но меня окрестила, в излишних мирских попечениях не замечена, и на все насущные вопросы отвечала фразой: «Господь управит!».

Незадолго до своей кончины, которая случилась летом, бабуля вышла в огород послушать пение соловья (много лет как он пел на иве), а заодно и проконтролировать, какие усы пустила клубника. И, невзирая на графитовую пыль, обильно покрывающую её насаждения в связи с вознёсшимся поблизости металлургическим заводом, сказала не хуже Сергея Есенина, с чувством:

– Природа – она жизнь даёт, а все ваши железки – хлам и суета, – с тем и удалилась.

Прожила бабушка до 90 лет в твёрдом уме и здравой памяти.

И таких бескорыстных и правильных старушек, выросших на земле, а не как мы, на асфальте, было тогда целое поколение.

Царство им небесное. Аминь.

Когда я рассказала о своей бабушке Наташе-гуру, та спросила:

– Это что, анекдот?

– Ни боже мой! Чистая правда!

Я услышала о ней чисто случайно: дескать, приехала одна такая беспечная из благополучной и сытой Америки, дочери 14 лет, а задачи и цели – Россию поднимать, отдавать свои знания. Можете в такое поверить? Хоть бы о дочери своей подумала, глупенькая, – отговаривали её американские подруги, – зачем ребёнку судьбу ломать.

И я, конечно, не удержалась. Достаточно быстро разыскала через знакомых студию, где она занималась, и её саму. Пришла на тренировку, разложила йоговский коврик. Так родилось это интервью. Привожу из него отрывок.

Наталья – наша землячка, окончила ЛГПУ и волею судьбы много лет жила в Индии, а затем в США. 14 лет она преподавала в Сакраменто, в том же клубе, в котором тренируется А. Шварценеггер. Больше 20 лет она изучала различные йоговские направления и практики, в том числе прошла обучение в Бихарском ашраме, посетила семинары у признанных американских и индийских мастеров. О том, что такое философия йоги, возможно ли объединить древнейшие восточные знания с европейскими традициями и, главное, образом жизни; что означает йоговский термин «пробуждение» и многие другие ответы Наташа дала в эксклюзивном интервью изданию, в котором я работаю.