– Я тебе весь вчерашний вечер звонил! И утром сегодня! Ты чё трубку не берёшь, падлюка? Я же за тебя это… – он замялся, подбирая нужное слово, – в ответе!

Кирилл помнил, что у него на телефоне не было ни одного входящего звонка за последние девятнадцать часов, но пока предпочёл не задавать наводящих вопросов, а выслушать всё, что ему расскажут.

– Нажрался вчера как мальчишка с двух кружек! Такси ему давай. Домой поедет. Меня оставил там одного, среди этой шпаны. Но ты не переживай, я им там всем насовал пряников. Меня так просто не завалишь! Так что ты там? По бабам вчера, небось, махнул, пьяным только притворялся, чтобы слинять по-быстрому? Жук ты, Кирилл, не знаю, что я с тобой всю жизнь вожусь! Ты же скользкий, как глист на говняной куче.

– Стёпа, – тихо прервал Кирилл товарища.

– А? – ответил тот, слегка оттаяв и, видимо, чувствуя, что перегибает ось монолога в неправильную сторону.

– А ты не помнишь номер такси, на котором я уехал?

Степан крякнул.

– Я чё, баба, чтоб я номер такси запоминал, на котором ты друга бросил? Ты ж сам его вызывал, вот и посмотри у себя в телефоне. Номер такси ему дай, совсем что ли зад оголил?

Потом Кирилл переспросил, точно ли товарищ звонил ему несколько раз, потому что на его телефоне входящих звонков не было. Рассерженный Степан в доказательство отправил ему скриншот со своего телефона, который пришёл через несколько мгновений. На фото действительно были звонки на номер Кирилла. Парочка из которых действительно была сделана чуть позже полуночи вчерашнего вечера.

– Ну, всё, давай. Друг называется! Пойду я уже отдыхать от тебя. Все нервы мне истрепал. Я ж за него отдуваюсь, а он скачет как блоха по сучкам. И не звони мне, сам тебя наберу, когда успокоюсь.

Друг у Кирилла был хоть и большим, но ранимым и добрым. Безотказным. Кирилл иногда пользовался его слабостями, но угрызений совести по этому поводу не испытывал. Да и сам Степан обиду долго не держал. И в скорости то ли просто делал вид, то ли по-настоящему забывал всё плохое.

В истории заказов действительно значилось такси вчерашним вечером без четверти семь. Там ещё было имя водителя, но ни номера машины, ни марки почему-то не означалось. Кирилл позвонил в службу поддержки. Там долго выясняли причину его желания связаться с их водителем. Наконец, Кирилл, не зная, как объяснить ситуацию, вспомнил, что нужно предъявить самую бестолковую версию происходящего, и тогда она сработает.

– Он мой родственник, понимаете. Да, вчера разговорились и вот так нашлись. Оказывается, он мой троюродный брат. И я вроде телефон его записал, но не найду в адресной книге. Вы ему наберите, напомните историю и просто дайте мой телефон. Если он мне не позвонит, я претензий иметь никаких не буду.

Девушка из службы поддержки, судя по её долгому молчанию, явно колебалась. Но потом предупредила ещё раз, что все звонки записываются и сказала, что постарается помочь. Кирилл понимал, что обратного звонка не дождётся.

Раньше она меняла парики каждый день, а иногда и по нескольку раз. Все они были одинаковой формы, но разного цвета. Обязательным их условием была натуральность волос. Парики из натурального волоса при изготовлении всегда обесцвечиваются, а затем заново окрашиваются вне зависимости от первоначального тона и оттенка. Потому в её коллекции, помимо натуральных цветов, некоторые из париков были броско-кислотными или подчёркнутыми, как иссиня-чёрный, или белый как материнское молоко, словно первый глоток жизни. Парики она шила себе на заказ. Дорого. Но оно того стоило. Собственные рыжие волосы она стригла коротко. Не настолько, чтобы в лаконичной причёске терялось женское обаяние, но и достаточно, чтобы это обаяние случайно не выбилось прядью другого цвета из-под парика, и смахнуло загадочность образа.