Раздел о неизвестных радиационных авариях был в сокращённом варианте опубликован в журнале Президиума РАН «Энергия: экономика, техника, экология» (2001 г., №5), а ранее – в «The Bulletin of the Atomic Scientists» и перепечатан приложением к газете «The Guardian» – «The Editor – The best of the world’s media». Сейчас этот раздел мы публикуем полностью.

Раздел о «неучтённом контингенте» был практически полностью опубликован в журнале Президиума РАН «Энергия: экономика, техника, экология» (2008 г., №7)

3.1.1. Новые подходы и определения

Мы уже говорили о том, что появляющиеся в последнее время публикации позволяют говорить о значительно большем числе радиационных аварий на «Маяке» по сравнению с теми, которые обсуждались на заре «эпохи гласности» – в начале девяностых годов. В изданных небольшим тиражом воспоминаниях ветеранов плутониевого производства и в их устных рассказах, в работах независимых исследователей, в некоторых официальных публикациях появляются интересные сведения на эту тему. Данная глава посвящена систематизации известных сейчас фактов относительно подобных радиационных инцидентов. Некоторые из них уже упоминались в публикациях, другие существуют лишь в рукописях и в устных воспоминаниях ветеранов.

Всё меньше остается людей, представляющих поколение, создавшее атомную отрасль советского военно-промышленного комплекса. Поэтому любое их свидетельство и воспоминание интересно для исследователей проблемы. Конечно, некоторые из подобных данных могут быть неточны или даже намерено искажены с учетом требований сегодняшней ситуации. Однако, в целом они представляют собой уникальный материал для исследователей.

Каковы же причины проявившейся в последние годы большей открытости ветеранов и руководства «Минатома» в области радиационных аварий на «Маяке»?

Во-первых, ветераны плутониевого производства, привыкшие за десятилетия секретности никому ничего не рассказывать о своей работе, начали понимать, что практически остались без материальной помощи того государства, ради которого жертвовали здоровьем, а порой и жизнью они сами, их близкие и знакомые. Им приходится доказывать, что они получили сотни бэр облучения организма и утратили здоровье не по собственной «халатности», а по причине новизны производства и спешки, в которой проводились все работы, связанные с созданием атомной бомбы. А это значит, им приходится говорить о реальном числе радиационных аварий разного масштаба, в которых они участвовали.

Во-вторых, после Чернобыльской катастрофы наконец-то появилось официальное определение – что же следует считать радиационной аварией. Прежде его просто не существовало. В результате стало ясно, что все те происшествия, которые прежде именовались «разливами», «утечками», «россыпью», «выбросами», «хлопками», «очагами» и т.д., на самом деле попадают под определение радиационной аварии. Само же определение в последней редакции выглядит следующим образом:

«Радиационная авария – потеря управления источником ионизирующего излучения, вызванная неисправностью оборудования, неправильными действиями работников (персонала), стихийными бедствиями или иными причинами, которые могут привести или привели к облучению людей выше установленных норм или к радиоактивному загрязнению окружающей среды»6.

В-третьих, руководство «Минатома» и комбината «Маяке» начинает понимать, что нет смысла скрывать сведения о былых авариях. Министерство давно располагает списками большинства аварий, имевших место на атомных предприятиях нашей страны, но следуя традициям секретности, старалось их не публиковать.