И он поддал газу. Шестицилиндровое сердце железного исполина рычало и билось в стальной клетке, словно на вершине Скалы гордости, где львы коронуют наследников, давая понять каждой заблудшей твари бетонных джунглей, кто здесь настоящий царь зверей. Черные клубы дыма из выхлопных труб вырывались за пределы открытого гаража, возвещая на всю улицу о победе человека над природой и здравым смыслом. Грохот нарушил сонливый покой улицы, но никто не успел потратить свое расстояние, чтобы увидеть его источник, – поиграв коробкой передач и педалями, довольный мужчина заглушил двигатель. Он, как обычно, продолжал несвязно рассказывать Платону технические подробности, распираемый впечатлениями, но сына и дух простыл. Дергал рычаг коробки передач, объясняя принцип ее работы вкупе с принципом работы педалей. Выжимаешь, переключаешь и даешь газу, медленно отпуская левую ногу, – вот и вся хитрость. Для уверенности в работе механизмов он несколько раз перевел коробку во все положения и восторженно расхваливал свой агрегат. Не замечая повисшего над ним одиночества, владелец машины продолжал болтать сам с собой.

Платон же вернулся домой и, сидя за маленьким кухонным столом, хлебал овощной суп. От нервов у него теперь разыгрывался аппетит – очередное новшество в копилку гормональных изменений юного организма, заставляющее с тревогой смотреть в будущее. Платон уплетал суп за обе щеки, едва не давясь. Кривил лицо от недостатка соли и перца, но не мог остановиться в попытке заполнить через желудок душевную пустоту. Рядом стояла мать и, домывая посуду, болтала по телефону с подругой. Длинный провод тянулся из комнаты и норовил вырвать зажатую между ухом и плечом толстую трубку, но женщина постоянно ее поправляла, оставляя на аппарате очередную порцию мыльной пены, стекающей на халат.

– Лиза увлеклась рисованием, – рассказывала она по телефону одной из своих подружек-домохозяек. – Любит пейзажи, такие яркие, цветные, прям не налюбоваться.

– А, старший? – продолжала говорить в телефон женщина. – Нет, еще не выпустился. Скоро получит диплом и станет бакалавром. А потом хочет пойти в магистратуру. Да, специальность вроде выбрал. Но, может, еще несколько раз передумает.

Мама посмотрела на давящегося ее супом сына просто ради приличия, чтобы не обсуждать человека за его спиной. Один взгляд с дежурной улыбкой, и он уже как бы вовлечен в разговор.

– Так вот, я не договорила про Лизу, – продолжала она, снова повернувшись к раковине. – Учитель сказал, что она лучшая в классе. Ох, хоть бы не сглазить. Надежда семьи. Растет такой красивой и умной.

Мама поплевала через плечо, постучав костяшками намыленных пальцев по деревянной столешнице..

– Нет, кредит мы еще не выплатили, – продолжала мама, сделав сильнее напор воды, чтобы сидящий сзади сын ничего не расслышал. – У нас даже передатчик еды не работает, приходится мотаться к этому козлу в комнату. Не слушаться? Отказать ему? Да он же меня убьет. Я как-то заикнулась про его чертов автомобиль, так потом ходила на работу в черных очках, чтобы никто не увидел фингалов. Да, мы работаем на заводе одинаково. Нет, по дому только я одна… А вы что, уже переезжаете в этот новый район? Какие вы молодцы. Двадцатиэтажный дом с магазинами и станцией скорой помощь на первых двух уровнях? И работа прямо через дорогу? Ох, если бы уговорила своего продать эту чертову машину, за нее ведь хорошо заплатят такие же безумцы-коллекционеры. Думаешь, не надо бояться? Пойти и поставить условие? Даже не знаю. Что? У вас еще и химчистка в подъезде? И игровые автоматы для детей? Ну хорошо, сейчас пойду и поставлю вопрос ребром. Скажи только, что было в последнем выпуске «Прямого эфира», а то я замоталась с готовкой. Да ну тебя! Не шутишь? Родила? Тройню? И все разного цвета?!