На что может потратить деньги постоянно нуждающаяся семья? На видеомагнитофон для записи познавательных передач? На автоматический передатчик еды из кухни к дивану чтобы лишний раз не ходить? На телевизионного репетитора для детей? Нет, конечно, на выставленный на продажу реквизит одного старого фильма, вышедший из моды и никому больше не нужный. В мире, где расстояния – это смерть, а высокая скорость сродни сжиганию жизни в открытом огне, на лишние деньги, конечно, нужно было купить автомобиль, на котором даже некуда ездить, ведь все спроектировано так, чтобы не отходить далеко от дома.

Отполированный красный «Норд Шеви» отражал любознательные, попавшие в открытые ворота гаража лучи удивленного таким выбором солнца. Было заметно, что за машиной ухаживали каждый день. Колеса с хромированными дисками в виде спиц, как у велосипеда, были очищены от пыли. Черная поднятая крыша надежно закрывала салон, выглядящий как музейный экспонат старой эпохи, запрещая под страхом смерти садиться внутрь и что-либо трогать. Гладкий красный капот был широко открыт, а внутри него, будто попавший в челюсти давно выпотрошенного животного, возился потный отец, став одной крови с маслянистым, обильно смазанным со всех сторон двигателем. Он зажал рукой какую-то внутреннюю деталь, а другой пытался ее прикрутить, поэтому не мог отойти ни на шаг.

– Дай ключ на десять, – буркнул он, почувствовав спиной приближение сына.

Платон окинул взглядом стенд с инструментами, найдя там зону для соответствующих ключей. Не помня, где именно искать цифры, он медленно осматривал железные силуэты, развешанные на картонной стенке, чтобы легче было доставать их и совать обратно. Ключей было мало, большинство фиксаторов пустовало, поэтому парень долго не мог найти нужный.

– Давай скорее, у меня спина болит, – потребовал отец.

– Тут только на девять и на одиннадцать, – с опаской ответил Платон, боясь вызвать гнев старшего.

– А ну и хрен с ним, давай на одиннадцать.

Мужчина выхватил из рук сына поднесенный им инструмент и принялся с хрустом прикручивать деталь. Матерясь от каждого проскальзывания ключа, он вскоре сообразил обвязать болт резинкой, какими стягивали выдаваемую на заводе зарплату, и дело пошло быстрее.

– Она работает? – осторожно спросил парень.

– Щас поменяю карбюратор и должна завестись как новенькая, – увлеченно сказал отец с некой внутренней радостью – наконец-то отпрыска начали интересовать действительно классные вещи. – Этот механизм подачи топлива был весь в грязи, но на заводе мы с мужиками его почистили и отшлифовали. Даже высверлили на токарном станке сломавшийся поплавковый клапан.

Не понимая некоторых слов, парень тем не менее признавал, что любая техника интересна, а конструирование интересно вдвойне, но всему должны быть свои момент и место.

– А когда ты последний раз получал премию на заводе? – проницательно подметил Платон и в ответ на удивленный взгляд отца уточнил свою мысль: – Тем, кто занимается личными делами на рабочем месте, ее вроде как не дают.

– А, ты про это, – как ни в чем не бывало сказал отец. – Когда-нибудь ты вырастешь и поймешь, что не в деньгах счастье. Счастье – это заниматься тем, что тебе действительно нравится.

– А как же автоматический податчик еды из кухни? – продолжил спорить Платон. – Мог бы для начала починить с мужиками его. Мама вынуждена постоянно носить тебе еду и пиво, разве тебе ее не жалко?

– Да господи, ничего с этой старой ведьмой не случится от нескольких лишних метров. Нашел к чему придраться.

Отец резкими движениями закрутил оставшиеся болты и выпрямился над открытым капотом с гневным выражением лица, способным, казалось, испепелить все живое, как в новых детских книгах-комиксах про супергероев, все чаще приносимых Лизой из школы. Человек-лазер там мог прожигать все глазами, стоило ему снять специальные защитные очки. Учителя осуждали это новое печатное явление почти без текста, с одними только красочными картинками, но дети им быстро увлеклись. И вот разъяренный отец будто сошел с этих, еще пахнущих краской страниц.