– Конечно, такой симпатичный молодой человек, он подвез вас к университету, там мы и познакомились. Его сыночку тогда был, кажется, всего лишь годик.

– Сейчас Илюше уже шесть лет, пора вести в школу… Мама Илюшеньки, Алла – птица перелетная, все на гастролях… Театр ей не подходит или она театру, не знаю… В кино тоже не востребована. Надеется, что муж вложит деньги в кинокартину, где она будет блистать в главной роли… К чему это я все? – Софья Марковна растерянно посмотрела по сторонам. – Ах да… представляете, все домочадцы считают меня сумасшедшей. Да-да все: Игорек, Алла, маленький Илюшенька и, конечно же, Юнона и Владимир.

Ариадна Львовна замерла, с ее уст даже не сорвалось хоть какой-нибудь дежурной успокоительной фразы. В ее голове роились десятки мыслей. А вдруг и правда, что-то нехорошее произошло с ее бывшей преподавательницей. Мало ли какие болезни подстерегают людей в старости. Ариадна Львовна не видела ее целых пять лет. За такое время можно сто раз заболеть и столько же раз вылечиться. Близким людям, которые живут с нею бок о бок, виднее, тем более такое потрясение, как смерть сына, не могло пройти бесследно для Софьи Марковны. Наконец, Ариадна Львовна спросила:

– А кто такой Владимир?

– Гражданский муж Юлии, сестры Юноны. Это он вел машину в тот роковой день, когда погибли Бенедикт и Юлия. Конечно, нельзя о мертвых говорить плохо, но эта Юля была ужасно ветреной особой. Насколько я помню, Юнона старалась лишний раз не говорить о своей сестре, потому что стеснялась ее. Юля работала стриптизершей в одном из клубов. Кажется, он был на месте нынешнего ресторана «Восток»… Да-а, Владимир тяжело переживал смерть своей подруги. Игорь и Алла пожалели его и предложили ему временно пожить у нас. Дело в том, что Владимир и Юлия остались без жилья после тяжбы со своим компаньоном, который их просто, как сейчас говорят, «подставил»… Представляете, мой внук и невестка боялись отпускать меня одну в город. У меня до сих пор такое ощущение, что за мной следят, хотя я все сделала, чтобы оторваться от слежки. Понимаете, даже все наши хорошие знакомые смотрят на меня, как на свихнувшуюся старуху. Поэтому я, увидев ваш портрет в газете «Луч» и поняв, что знаменитая «Бабушка» – это вы, Ариадночка, решила во что бы то ни стало встретиться с вами и поговорить.

– А кто этот мужчина, который приходил в редакцию? – поинтересовалась Ариадна Львовна.

Глаза Софьи Марковны посветлели:

– Павлик, когда-то был моим аспирантом, а сейчас уже доктор филологических наук. Я так ему благодарна. Он разыскал вас и организовал эту встречу.

– Софья Марковна, извините, но зачем вашим родным следить за вами. Может, кого-то и просили присмотреть, но, мне кажется, только из хороших побуждений.

– Я понимаю, что это странно звучит, но это именно так, как я сказала. За мной постоянно следят. И вообще, в моей семье что-то происходит, но что именно, я не могу понять. Все не то. Понимаете… Антураж тот же, а вот… Особенно это стало видно после катастрофы. Игорек по-прежнему ласковый и предупредительный, но даже он смотрит на меня, как на больную. Дело в том… Мне кажется, что Юнона – не моя невестка.

Софья Марковна всхлипнула и трясущейся рукой потянулась за чашкой.

«Ничего себе заявление! Да она и впрямь больна», – сочувственно посмотрела на своего преподавателя Ариадна Львовна, но тут же, опомнившись, опустила глаза. Ведь человек утверждает, что он не болен.

Но было уже поздно. Софья Марковна заметила взгляд Ариадны Львовны, тот самый взгляд, который мешал ей жить нормальной человеческой жизнью. От бессилия она заплакала.