– Ну, неси! – не сговариваясь, хором воскликнули все три женщины и засмеялись. Разделяя всеобщее веселье, Людмила подошла к холодильнику и достала из морозилки бутылку «Абсолюта».

– Огурчик солёный порежь…

– Не умничай, Катерина, – оборвала её Люда, доставая из банки сочный огурец. Поставив на поднос рюмку водки и тарелку с нарезанным огурцом, Людмила наскоро накинула на плечи плащ, взяла со стола поднос и вышла во двор. Спустя минуту послышался её душераздирающий вопль.

Серебров лежал навзничь с широко раскинутыми по сторонам руками и смотрел на небо невидящим взглядом. Из-под его спины медленно сочилась бурая жидкость, до боли напоминающая кровь. Склонившаяся над мужем Катерина закричала так громко, как-будто хотела, чтобы вся тайга услышала о случившейся трагедии. Во двор выбежала баба Фрося. За ней спешила Элла, а на балконе появился взволнованный Чудин.

– Венечка, Господи! Что с тобой?! За что?! Кто это сделал?! – Катерина, стоявшая на коленях рядом с телом мужа, подняла заплаканное лицо и обвела взглядом стоящих вокруг неё людей.

– Что?! Что случилось?! – во двор буквально ворвался полуодетый Митрич. Увидев лежащее на земле тело, он остановился и замер, как вкопанный.

– А может, он ещё жив? – с внезапно вспыхнувшей в глазах надеждой, всхлипывая, спросила Катерина. Людмила нагнулась, взяла руку Сереброва за запястье и через несколько секунд отрицательно покачала головой.

Глаза Катерины закатились, и она упала бы, если бы стоявший рядом с ней Борецкий, не подхватил её на руки.

– Неси её в дом, Гера, – распорядилась Людмила, единственная из женщин, взявшая себя в руки. Баба Фрося и Элла плакали навзрыд. Митрич куда-то ушел и вскоре вернулся с куском брезента, которым накрыл покойника. Спустя полчаса все, кроме Катерины, её накачали успокоительным и уложили спать, собрались в столовой.

Первым нарушил молчание Борецкий.

– Надо вызвать полицию, – сказал он, – связь здесь говёная, но у меня для таких случаев есть спутниковый телефон.

– Вызвать, конечно, надо, – поморщился Митрич, – да толку-то. Дороги развезло. Пока доберутся, пока то, да сё.

– И что вы предлагаете? – спросил Геннадий.

– Для начала, надо вызвать Сергея. Участкового нашего. Мужик он толковый, к тому же, это его работа. Одного я не могу взять в толк, кому Вениамин мог насолить всего за сутки?

– Вы намекаете, что моего мужа убил кто-то из местных?

Этот вопрос, произнесённый звенящим от ярости голосом, прозвучал, как гром среди ясного неба. Все сидевшие за столом разом вздрогнули и повернули головы в сторону лестницы, на которой стояла опухшая от слёз, Катерина.

– Катя, иди в постель, прошу тебя, – поднялась со своего места Людмила. Не обращая на её слова никакого внимания, Катерина медленно спустилась с лестницы и подошла к сидевшему во главе стола хозяину дома. Со словами: «Это ты гад, его убил!», она влепила ему звонкую пощёчину. От неожиданности Борецкий дернулся так, что едва не упал со стула. У Катерины началась истерика. С большим трудом, её снова уложили в кровать. На этот раз вдову решили не бросать в одиночестве. В её комнате осталась дежурить Элла.

– Скажи, Гера, – внезапно спросила, несколько минут, внимательно наблюдавшая за Борецким, Людмила, – а ты действительно не убивал Веню?

Герман буквально взвился от этого вопроса.

– Ты что, Люся, охренела?! Зачем я в собственном доме буду убивать своего друга?!

– Бывшего друга, – напомнила ему Людмила, – последний раз мы по-настоящему дружили, когда учились в универе.

– Но зачем, скажи на милость, мне понадобилось его убивать?! Зачем?!

– Вот именно, зачем? – задумчиво произнесла Людмила, не сводя с Борецкого глаз.