– О! Так ты ещё защитник слабых и угнетённых, Гера. Колись! Сам глаз на неё положил?

– Ну что ты несёшь, Элька? Ей всего восемнадцать. Что я маньяк какой, что ли?

– Ну-ну. И как же зовут твою подопечную? – не унималась Элла.

– Мария. С недавнего времени сирота. Отец её пару лет назад в тайге сгинул, а мать умерла, ещё и месяца не прошло. Хорошо, хоть на работу её пристроили (участковый подсуетился) в леспромхозовскую столовую, а то совсем ей было бы худо. А девчонка она и вправду хорошая, иногда приходит ко мне помогает бабе Фросе. Есть у меня мысль в Москву её забрать, а то она здесь совсем зачахнет. Когда я ей намекнул об этом, она меня чуть не задушила на радостях.

При этих словах, Людмила поджала нижнюю губу, что не укрылось от всевидящего ока Эллы.

– Чудной ты мужик, Гера, – вступила в разговор Катерина, – при твоих возможностях, запереться, чёрт его знает куда. Тебе ж только пальцами щёлкнуть, вернее, банковской карточкой помахать, и тебе такую охоту организуют!

– Не понимаешь ты, Катюха. Надоели мне такого рода развлечения. Скучно. А о такой романтике я мечтал с самой молодости. Я ведь родом из маленького сибирского городка, можно сказать из недр тайги или ты забыла?

– Наверное, забыла, Гера. Столько лет прошло.

– Внимание, леди и джентльмены! – торжественно провозгласил Борецкий. – Добро пожаловать в Глушь!

Пока «Хаммер» медленно проезжал по центральной и единственной мало-мальски пригодной для движения улице, его пассажиры, не сговариваясь, сошлись во мнении, что данная местность не зря носит своё название. Может, моросящий по-прежнему дождь, навеял им такие мысли, но, как бы то ни было, когда американский вездеход, наконец, подъехал к дому Борецкого, настроение у его гостей оставляло желать лучшего. Перед распахнутыми настежь воротами их встречали трое. Женщина и двое мужчин. Устало урча, «Хаммер» медленно въехал во двор.

– Здравствуйте, здравствуйте гости дорогие, – тепло приветствовала приехавших румяная дородная женщина лет шестидесяти. Мужчины тоже поздоровались, но вышло это у них не так радушно, как у женщины. Один из них был одет в форму полицейского, и на вид ему можно было дать лет тридцать пять. Высокий, крепкий, о таких обычно говорят – ладно скроенный. Он смотрел на вновь прибывших настороженно, как будто заранее ожидал от них неприятностей. Другой мужчина, по виду ровесник женщины, тоже крепкий, коренастый, с обветренным морщинистым лицом выглядел абсолютно бесстрастным. Герман, улыбаясь, тепло приветствовал женщину, потом дружески поздоровался с представителями мужского пола. Знакомство гостей Борецкого с аборигенами прошло быстро и непринуждённо. Женщина и была та самая баба Фрося. Неулыбчивый мужчина оказался её мужем, Митричем. Полицейский представился местным участковым капитаном Федорычевым. Несмотря на свой суровый вид, и он, и Митрич приняли самое активное участие в разгрузке «Хаммера» и заносе багажа в дом.

– Да, Гера, впечатляет! – восхитилась Элла, плюхаясь на роскошный кожаный диван напротив отделанного изразцом камина.

– Согласен, неплохой домик получился, – скромно заметил Борецкий, – ну, что, располагайтесь друзья. Гостевые комнаты наверху. Их там, как раз, три. Выбирайте, кому какая нравится. Из одной комнаты, средней, есть выход на балкон.

– Чур, мы её займём! – воскликнула Элла.

– Это почему ещё? – возмутилась Катерина, поднимаясь по лестнице на второй этаж.

– Хотя бы потому, что мы с Генкой курим, а вы нет.

– Да ладно тебе, Кать, – махнул рукой Серебров, – пусть занимают.

– Господа, товарищи, минуту внимания! – вдруг громко произнёс полицейский. От неожиданности все вздрогнули и повернулись к нему лицом. Между тем участковый вышел на середину комнаты и, указывая на зачехленное оружие, сказал: – Попрошу предъявить охотничьи билеты и разрешение на оружие.