И здесь в первую очередь и что называется «в полный рост», встают вопросы проработки подлинных эпистемологических оснований тех принципов, на основе которых осуществляются попытки структурирования психики. В частности, вопрос о том, что означает для сферы психического в целом и таких ее инстанций, как «душа» и «психика» – последний по времени эпистемологический поворот, суть которого заключается в отказе от наукоцентризма (В. И. Кураев, 2009). Или же вопрос, каким образом в исследуемой сфере знаний может быть реализован базисный принцип современной эпистемологии, согласно которому исследуемый теоретический объект должен рассматриваться как элемент более общей теоретической системы, притом что функционирование исследуемого теоретического объекта должно быть дано во взаимодействии данного объекта с принципиально наблюдаемыми, «явленными» и верифицируемыми компонентами и объектами такой системы (Л. А. Миносян, 2009). То есть здесь мы возвращаемся к провидческой мысли Аристотеля, утверждавшего, что в любой исследуемой области, и особенно в сфере психического, понимание частей и правильной методологии их выделения складывается из адекватного понимания целого. И тогда – что это за общая система или общая теория, применительно к сфере психического? И каким же образом сущность психического можно вывести через закономерности и объекты знакомой нам реальности? И, конечно, наиважнейший вопрос, в рамках какой исследовательской программы, собственно, и должно происходить выведение и соединение частей психического в общую концепцию данной сверхсложной категории, адекватно проясняющую ее суть и функциональную направленность? Такая исследовательская программа, помимо всего прочего, должна обеспечивать максимальную стимуляцию процесса генерация эвристических следствий, актуальных для всех ареалов знания о реальности, а не только для сектора наук о психике, что и является главным критерием дееспособности для масштабных Базисных исследовательских программ.

Полагаем, что получение обоснованных ответов на все эти вопросы и есть предметная реализации последних трех установочных позиций в «рецепте» преодоления кризиса в секторе наук о психике от Л. С Выготского – закладывание фундаментальных принципов; сведение начала и концов знания; выведение фундаментальных основ наук о психике. В то время как проработка первых четырех установочных позиций – критическое согласование разнородных данных; приведение в систему разрозненных законов; осмысление и проверка результатов; прочистка методов и основных понятий – во многом будет являться методологическим следствием реализации такой Базисной исследовательской программы. И в частности – такого важного ее приложения, как возможности картографирования и сведением полученных здесь результатов в так называемые большие данные (Price D. de Solla, 1980; И. В. Маршакова-Шайкевич, 2009). Реализация такой общей для сектора наук о психике базисной исследовательской программы, будем надеяться, – дело ближайшего будущего. Пока же приходится констатировать, что в рассматриваемую диссоциированную эпистемологическую эпоху какой-либо внятной классификации сектора наук о психике, проясняющую предметную сферу категории психического, не создано.

Тем не менее, значимые или, лучше сказать, знаковые эпистемологические аспекты в оформлении таких наук и их предметной сферы безусловно должны быть отмечены. Так, например, сразу же следует указать на отсутствие выделенного эпистемологического кластера наук о психике. Раздел специальной эпистемологии представлен здесь весьма скудными и по большей части заимствованными данными, не отражающими специфику психического. Эти данные, как правило, составляют краткую вводную информацию к каждому выделяемому научному направлению, в которой обосновываются некие философские основания соответствующего научного дискурса.