Другой выдающийся русский философ Семен Людвигович Франк в своем известном произведении с говорящим названием «Непостижимое» (раздел «Дух» и «душа») обращает внимание на сложность разграничения этих понятий: «В сущности, – пишет Франк – еще доселе никому не удавалось определить различие между «духом» и «душой» столь ясно и однозначно, чтобы этим установлены были бы точные границы между этими двумя областями». И здесь же он дает перечень вопросов, которые возникают при использовании феноменологического (рефлексивного) анализа этих инстанций психического: «Есть ли «дух» нечто, что принадлежит ко мне, к моей внутренней жизни, как имманентная часть последней, или же он есть в отношении меня нечто численно иное, другое – т. е. нечто мне трансцендентное? Имею ли я сам «дух» в том смысле, что я сам есмь дух (а не только «душа»), или я имею дух так, что я имею отношение к нему как к внешней реальности? Принадлежит ли «дух» ко мне, или он только принадлежит мне наподобие всего другого, чему я могу быть только причастен? Или, быть может, мы должны сказать, что – то и другое имеет силу одновременно, что я имею с одной стороны, начало «духа» как элемент моей душевной жизни и, с другой стороны, через него соприкасаюсь с духовными реальностями, выходящими за пределы моего «я» (Л. С. Франк, цит. по изд. 1990).

Если рассматривать последнее высказывание Л. С. Франка с позиции концепта объемной реальности, то речь идет о вполне конкретных допущениях, что в одних параметрах импульсной активности сознания-времени такие инстанции психического, как «я», «душа», «дух», могут быть разделены в большей, а в других – в меньшей степени. И вот в этом последнем случае все эти инстанции присутствуют в общем поле психического «одновременно», Что обычно интерпретируется как спонтанный гностический, мистический, религиозный или трансперсональный опыт. В этом же смысле примечательны выведенные Л. С. Франком уровни душевной жизни – души как начала жизни, души как носителя знаний, исходящих из «непостижимых глубин бытия», души как носителя формы и стадий сознания. В сочетании с ключевыми, по Франку, характеристиками данной инстанции, таким как «непротяженность», «непространственность», «невременность», «нелокальность», выведенные уровни функциональной активности дают понимание о том, что рассматриваемая «часть» психического имеет самое непосредственное отношение к процессу генерации импульсной активности сознания-времени, но также и понимание того важнейшего обстоятельства, что именно за счет пластических возможностей по оформлению такой импульсной активности, инстанция «души» может обеспечивать доступ к беспрецедентным информационным архивам «глубин бытия». То есть выполнять посредническую миссию между идентифицированными статусами сложной категории объемной реальности.

Что же касается позиции представителей традиционных религиозных институтов относительно способа получения знания в сфере таких инстанций психического, как «душа» и «дух», то в наиболее полном и практически неизменном виде такой способ описан в фундаментальном труде святого Фомы Аквинского «Сумма теологии», впервые опубликованном еще в XIII веке. Здесь же необходимо сказать и о том, что святой Фома не только существенно опередил свое время, хоты бы и в отстаиваемом им тезисе о том, что истинный разум приближает человека к Богу и, соответственно, к подлинной Вере (супер-ресурсному трастемпоральному статусу), а не наоборот. Но так же и в том, что он, по-видимому, первым из религиозных мыслителей средневековья глубоко вникнул в труды Аристотеля и отстоял «легальное» право этого автора высказываться в том числе и о таких категориях, как «душа». Возможно, именно благодаря такому заступничеству до нас и дошел важнейший труд Аристотеля «О душе», подлинное значение которого только лишь раскрывается в горизонтах авангардной науки. Нелишним здесь будет упомянуть и о том, что фундаментальное и многотомное произведение «Сумма теологии» как раз и начинается с темы священного учения, которое рассматривается святым Фомой как основа научного знания. И если вообще можно говорить о системном исследовании такого сложного вопроса, как научное обоснование священного учения, тем более в эпоху, близкую к раннему средневековью, то изложение первого и самого важного вопроса в этом главном труде Фомы Аквинского «О священном учении, каковое оно и на что распространяется» – можно считать за образец такого системного исследования. Так, например, в преамбуле к рассматриваемому разделу «Суммы» святой Фома пишет: «И чтобы намерение наше обрело определенные четкие границы, необходимо, прежде всего, исследовать само священное учение – каковое оно и на что распространяется. Касательно этого следует исследовать десять аспектов: 1) необходимость этого учения; 2) является ли оно наукой; 3) является ли оно единой наукой или несколькими; 4) является ли оно наукой теоретической или практической; 5) отношение этого учения к другим наукам; 6) является ли оно мудростью; 7) что является его субъектом; 8) использует ли оно доказательства; 9) должно ли оно пользоваться метафорами или символами; 10) должно ли священное Писание этого учения трактоваться сообразно различным смыслам» (Фома Аквинский, цит. по изд. 2013).