Агрессивный инстинкт самозащиты (себя, родных, своего жилища) сработает автоматически, как защитный механизм по Фрейду, то есть как не контролируемая сознанием человека инстинктивная реакция. Но для запуска этого инстинкта потенциальная жертва должна достаточно сильно испугаться. При осуждении за убийство (или увечье) это может трактоваться как «состояние аффекта» или «не превышение пределов необходимой обороны». В равной степени это касается борьбы «не на жизнь, а на смерть» во время военных действий – например, при схватке врукопашную, где смотришь врагу в лицо: или ты его, или он тебя. Здесь также «выбор без выбора».

Но даже в этой крайней ситуации самозащиты ассертивность может оказаться «не равной нулю», и человек, например, может предупредить потенциального убийцу, врага, пригрозить более мощным оружием, сделать предупредительный выстрел или выстрелить не в упор, а в ногу и т. п.

Хотя для этого нужно обладать большим хладнокровием, смелостью и самообладанием и, конечно же, быть мастером ассертивности, человеком в самом высоком смысле этого слова. То есть иметь соответствующие ассертивные привычки.

Но даже причиняя ущерб другому, ассертивный человек (в идеале) может глубоко сочувствовать и сострадать ему, пусть даже не сразу, если он сам в течение всей своей прошлой жизни был глубоко ассертивным. Вот поэтому смерть другого человека никоим образом не должна выступать единственным и необходимым условием спасения собственной жизни. Для этого нужно по-настоящему любить жизнь не только в себе, но равносильно – в другом человеке. И тот, кто способен на это, – святой. Так что, убивая другого человека, ассертивный человек в определённом духовном смысле одновременно убивает в какой-то мере и себя самого. В той мере, в какой он сам человечен и ассертивен.

Время от времени происходят случаи, когда мастер по единоборству, способный одним ударом лишить жизни случайно напавшего на него человека, убегает от него и, таким образом, абсолютно ассертивно разрешает смертельно опасную ситуацию. Несмотря на то, что со стороны того, кого он таким причудливым образом спас, это выглядит как трусость; но не со стороны мастера, для которого это – поступок, достойный очень мудрого и сильного духом человека, сделавшего непростой, но глубоко нравственный выбор: «Лучше я один раз покажусь трусом, чем всю оставшуюся жизнь буду убийцей». Но так сработал «на автомате» его ассертивный экологический фильтр. Сработал наверняка, но заранее. Как мы увидим дальше, сработало ассертивное право независимости от чужой воли, «благих» ожиданий и оценок.

Другой характерный пример на ту же тему. На параде «Бессмертного полка», прошедшем в День Победы, 9 мая 2016 года, сын военного лётчика, жизнь которого легла в основу сюжета известного фильма «В бой идут одни старики», рассказал про своего отца удивительную историю, произошедшую с ним в период войны. Во время воздушного боя его отец «накрыл» немецкий самолёт и был готов уже нажать на гашетку пулемёта, но успел разглядеть, что за вражеским штурвалом сидит совсем молодой мальчишка, совершенно беспомощный и растерянный. Жизнь его шла на секунды и целиком находилась в руках советского аса, который мог в упор расстрелять противника в тот же миг. Но не сделал этого. Не сделал этого вопреки чувству мести за всех погибших родных и близких, за своих не вернувшихся с поля боя товарищей, за разрушенные родные города и деревни. Не смог вопреки чувству военного долга и требованию «быть беспощадным к врагу». Не смог вопреки чувству самоутверждения в своём лётном и боевом мастерстве. Не смог, потому что всё это для него не смогло перевесить ценности другой жизни, пусть «вражеской». Но ведь жизни! Секунды хватило, чтобы принять это единственное решение, к которому он, очень человечный человек, шёл всю свою предыдущую жизнь… Конечно, этот случай – исключение из жестоких правил войны, где врага чаще убивают, чем щадят, но это одновременно и проявление ассертивности высшей пробы. Здесь чувство сострадания и милосердия превзошли злобу, месть и агрессию. Здесь добро и торжество жизни победило ненависть и зло.