«О, не выходи из комнаты, не вызывай мотора. Потому что пространство сделано из коридора и кончается счетчиком». От этих строк веяло и безопасностью, и ощущением, что комната сейчас тебя сожрет. «Не выходи из комнаты! То есть дай волю мебели, слейся лицом с обоями». Я уткнулась лицом в обивку дивана и вспомнила сегодняшнего парня. Вспомнила, как близко мы сидели, как он нависал надо мной и как это было неуютно. Хм! Я открыла глаза – и вдруг кое-что поняла.

Воспоминания были смутными, но вот главное: давным-давно, когда я была маленькой, папа закрыл меня в комнате. Мама с Евой куда-то ушли, я шалила, и папа рассердился. То ли я разбила что-то ценное, то ли убежала куда-то без спроса. Папа нависал надо мной, жутко злой, огромный, выше Антона, выше любого человека, великан до потолка. Мне казалось, он вот-вот меня ударит, но он просто втолкнул меня в комнату и ушел в другую. А потом что-то случилось.

Не выходи из комнаты, не совершай ошибку.

Может, своими воплями я разозлила папу еще сильнее? Или нашла игру, которая ему не понравилась? Все терялось в тумане – обычно я вообще старалась этих воспоминаний не касаться. Ладно, окончание истории наверняка было скучным, вернулась мама, и меня выпустили. Тогда мы жили не в Пырееве, где-то еще, но память о той квартире почти стерлась, а мама разговоры на эту тему сразу заканчивала.

Все это случилось прямо перед тем, как папа от нас ушел и никогда больше не вернулся, – видимо, потому он и был в тот день такой взвинченный. Они с мамой постоянно ругались, а мои капризы, наверное, стали последней каплей. Вдруг он ушел из-за меня?

Я думала, тот момент больше не имеет надо мной власти, но он имел. Мой детский ум явно раздул его слишком сильно – подумаешь, закрыли в комнате, даже не отшлепали ведь! – но шрам, которого я старалась не замечать, остался. Вот оно, чувство, от которого мурашки по спине: ты жалкая песчинка, а кто-то всесильный, от кого ты не ждал подвоха, надвигается, как лавина. Беспомощность, вина, раскаяние. Конечно, все это уже не важно, но… Тот подонок, который в феврале за мной погнался. Парень на квесте со своим дурацким приглашением. В эти моменты какая-то примитивная часть моего мозга теряла всякую способность соображать.

Мне нужен не просто страх – нужно тошнотворное чувство, что я в чужой власти, загнана в угол и никто не придет на помощь. Я села, спустив ноги с дивана. Забавную вещь сказал тот парень: «Квесты – это хоть не жесть вроде пьяных тусовок». А что, есть одна идея… И отступать будет некуда. Зачем я мелочилась? Когда смотришь жуткий фильм или проходишь квест, ты знаешь: все под контролем, никто не даст тебе погибнуть. А мне нужна ситуация, когда уверенности в этом не будет.

Я выглянула в коридор. Темно, Ева у себя. И тогда я вытащила из дальнего угла шкафа жестяную коробку с ключами, ту самую, которую для Антона спрятала его мать, а я нашла. Хранила я ее завернутой в свитер, чтобы голубое сияние не пробивалось наружу: единственное доказательство, что я не выдумала свой волшебный город. Я даже пыталась вставлять эти сияющие ключи в обычные замочные скважины – надеялась, что они превратят дверь в волшебную. Результат был, конечно, нулевой. Я уложила коробку в сумку и добавила все, что могло пригодиться, если правда попаду в Дверенбург. Носки с надписью «Белые ночи, серые дни», смена одежды, зарядка для телефона, зубная щетка.

Из закрытой комнаты Евы доносился ее смех и голоса актеров. Какое-то время точно не отвлечется! Я недалеко, она и заметить моего отсутствия не успеет. Законы времени реального мира в Дверенбурге, похоже, не действуют – в прошлый раз, вернувшись оттуда, я оказалась в том же моменте, из которого исчезла. А если не получится туда попасть… Сбегу и примчусь домой. Я тихо натянула кроссовки и на цыпочках выбралась из квартиры, прикрыв за собой дверь.