Ева так трогательно сияла с тех пор, как устроилась на работу! Видимо, в своих бесконечных поисках себя она реально познала дзен, которого мне так не хватало. Я представила, как говорю Еве правду: «Я побывала в странном городе: то ли это параллельное измерение, то ли альтернативная вселенная, то ли волшебный мир, о котором не слышали даже в интернете». И промолчала. Даже старик с внуками был бы лучше.

– Тань. – Ева нахмурила свои идеальные брови. – Ты бы мне сказала, если бы заболела? Ну, как мама?

Мне тут же стало не до смеха. Я взяла Еву за руки и сжала их. Мамы не было уже два года, а мне до сих пор иногда мерещилось, что она зовет меня принести воды или лекарство.

– Да ты чего, дурища! Со мной все в порядке. Клянусь! Просто, ну… Тоже ищу себя, шатаюсь везде. Вот сегодня ездила в террариум.

– Зачем?!

– Решила: вдруг я в душе зоолог. – Я со смехом пихнула ее ногой. – Не волнуйся, ты от меня не избавишься. Давай уже лапшу!

– Ты бы не стала искать себя в террариуме! Я чувствую подвох. Какая же ты скрытная!

– Да я открытая книга! Ну вот, рассказываю: собираюсь кое с кем на страшный квест.

Лицо Евы стало еще более подозрительным.

– Ты не пошла бы неизвестно с кем туда, где тебя могут в темноте схватить за ногу. Ты жесточайше не доверяешь людям.

– Ой, все, закрыли тему. Хочешь, дам тысячу на расходы? – сказала я и сама пошла ставить чайник.

Этим Еву всегда можно было отвлечь. Но сейчас она – впервые в жизни! – гордо ответила:

– Не надо, я зарплату получила. Хочешь, сама дам тебе тысячу.

– Бальзам на мое сердце! – весело сказала я, лишь бы не показать, какой ненужной себя почувствовала. – Оставь себе.

Единственное дело, где я всегда чувствовала себя необходимой, – это помощь бестолковой фантазерке Еве, которая без меня не выживет. Но вот, оказывается, все с ней в порядке, а бестолковая как раз я. Такая смена ролей мне не понравилась. Я залила кипятком лапшу в стаканчике и понесла к себе в комнату.

– Давай вместе деньги копить? – Ева не отставала ни на шаг. – Пора ремонт сделать. Выкинем старую мебель, обои переклеим.

Эта идея мне тоже не понравилась. Моя комната раньше была маминой, и все осталось как при ней. Зачем что-то менять? Да и накопить вряд ли получится, и так денег едва хватает.

– Ну Тань, хватит цепляться за прошлое! Вот глянь на это. – Ева потянулась к пробковой доске над столом, где я во время учебного года закрепляла чертежи. – Зачем папины эскизы копировать? Он нас бросил, на фиг его! Свои нарисуй! Давай жить дальше, а?

Весной я нашла среди старых вещей папины наброски и решила на них тренироваться, чтобы подтянуть оценки. Он классно умел поймать дух здания, архитектурный рисунок был его сильной стороной. Меня особенно вдохновило, что я нашла несколько набросков с Петербургом – может, папа ездил туда на этюды? Как жаль, что уже не узнать. Ева порылась в бумажках на столе и нашла мой дурацкий рисунок с комнатой для писем в Страже Несуществующего Петербурга.

– Это хотя бы искренне. – Ева размашисто приколола его на доску. – Ладно, потом еще поговорим, я не отстану. Раскрою твои секреты, у меня все-таки Марс в Козероге. Ушла на созвон, ко мне не заходи!

Хлопнула дверь в ее комнату, и все стихло. Она что, правда обиделась на мою скрытность? Я быстро прогнала это чувство и набросилась на лапшу. Потом сходила в душ, натянула домашнюю одежду и уныло прилегла на диван, глядя на свой рисунок со Стражей. Попасть туда снова – задача покруче, чем добраться до Австралии. Та хотя бы существует.

«Не выходи из комнаты; считай, что тебя продуло. Что интересней на свете стены и стула?» Это стихотворение вызывало у меня сладкую боль в солнечном сплетении, будто кто-то раскрыл мои тайны. Ева права, в этой комнате тоскливо, но вещи родителей казались тут более уверенными жителями, чем я, и выкинуть их рука не поднималась. Разложенный диван, который давно не складывается обратно, письменный стол, явно переехавший из квартиры побольше, папины книги по архитектуре, мамины книги по медицине.