Лотта отвечала более обстоятельно, потому что в каждом письме посылала мужу подробный отчет о делах хозяйственных. Ну, и все то, что добропорядочной жене полагается писать находящемуся на службе мужу.

Когда в самый разгар летнего сенокоса в ворота бурга постучался гонец, это сначала никого не удивило. И только узнав в гонце Иоганна – кузена мужа – Лотта почувствовала недоброе. С влюбленного Зигфрида станется написать жене очередное письмо, но вот отправить с ним рыцаря, срывая его со службы, - не в его власти.

Распорядившись принять и накормить родственника, как полагается, Лотта поспешила переодеться, чтобы спуститься к гостю достойной хозяйкой. Сколько раз потом она проклинала свою гордость и слишком длинный язык, не счесть. Но в тот момент на нее словно затмение нашло. Иоганн не поднялся, приветствуя даму, когда хозяйка спустилась в зал. Наоборот, демонстративно отхлебнув из кубка, он плюнул на устланный соломой пол.
- Все, красавица, - он небрежно швырнул на стол какой-то свиток, - кончилась твоя власть. Чтобы завтра ноги твоей не было в нашем замке! И можешь не утруждаться, собирая сундуки. Зигфрид достаточно потратился на выкуп, так что я лично приехал проследить, чтобы из замка ты ушла, в чем пришла.
- Опомнись, Иоганн! – Строгим голосом велела Лотта, возмущенная таким поведением. – Не знаю, солнце ли тебе в дороге напекло или в последней таверне вино отказалось с болиголовом, но ведешь ты себя неподобающе. И родственник ты или нет, в замке еще достаточно охраны, чтобы дать окорот таким гостям.
- Гостям?! – Расхохотался Иоганн. И этот смех только подтвердил подозрение Лотты, что мужнин племянник успел где-то изрядно хлебнуть хмельного. – Были мы гостями. А теперь это всё – он широким жестом показал на обстановку зала, видимо, подразумевая замок и окрестности, - наследство моего отца. Плохо ты, «сестрица» молилась за моего кузена. Читай!

Помимо воли Лотта взяла со стола свиток. В нем сообщалось, что ее муж, рыцарь Зигфрид, погиб около недели тому назад и похоронен… Печать обители на витом шнурке подтверждала подлинность документа.
- Что же вы… так? – Отстраненно спросила она, сама удивляясь своему спокойствию. – Хоть бы тело домой привезли. Оплакать по-человечески. Похоронить в родовой усыпальнцие…
- Рехнулась, что ли? – Иоганн презрительно сморщил нос. – Ты хоть знаешь, во сколько бы перевозка тела обошлась? И так немало отвалить пришлось, чтобы его в обители похоронили. Недалеко от алтаря, между прочим. Но тут уж никуда не денешься, иначе товарищи бы не поняли. А тащить тело через полстраны по такой жаре – нет уж, уволь.
- Все равно, - стояла на своем Лотта, - даже если Зигфрид мертв, его наследство принадлежит не вам, а его сыну!
- Ты его сперва роди, сына этого, - недобро хохотнул Иоганн. – А там - посмотрим.

Позже Лотта неоднократно говорила себе, что надо было смолчать. Надо было уйти утром к родным, а потом, родив, потребовать наследство. Только не у родственников мужа, а в городе, через суд. Хотя, сама же понимала, что никакой суд не пошел бы против самого богатого землевладельца в округе.

Потом пришло понимание, что надо было не оставлять пьяного Иоганна в замке, а выгнать взашей. И потребовать защиты прав наследника у магистрата, а там – и у самого графа. Но, опять же, стали бы они ссориться дядей Зигфрида из-за прав ребенка, который неизвестно еще, родится ли. А если родится, то доживет ли до совершеннолетия? Если вообще не окажется девочкой. А отношения с новым владельцем замка уже испорчены…

Впрочем, история, как известно, условностей не терпит. Ни сказанного, ни сделанного обратно не воротишь. Эту истину Лотте пришлось осознать в подвалах магистрата. Умолять о помощи, просить о защите было бессмысленно.  Ничего не поделаешь, да, чего уж там, никто даже не будет пытаться. Даже ради ребенка. Кому интересно, выживет ли ребенок погибшего рыцаря от ведьмы? Творец дал, Творец взял…