Но Голиков был еще и членом большевистской партии. Поэтому свое расследование решил произвести и губернский комитет партии, а также контрольная комиссия при нем. Это была тогдашняя служба внутренней, партийной безопасности. В итоге на восемнадцати летнего подозреваемого А.П. Голикова пятью учреждениями было одновременно открыто четыре самостоятельных «дела».

Поскольку ни одно из четырех грозных учреждений не желало ждать, пока судьбу Голикова определит соседнее ведомство, было принято опять-таки небывалое решение о способе рассмотрения выдвинутых обвинений.

Какоулину рекомендовали без задержек вызвать Голикова в Красноярск, чтобы можно было повести разбирательства во всех четырех инстанциях одновременно… Был определен и статус бывшего начальника боевого района.

На время следствия он оставался на свободе. Ему сохранялось оружие – пистолет системы Маузера и шашка. Для проживания отводилась комната в командирском общежитии, которое, что немаловажно, круглосуточно охранялось. По служебной линии Голиков переходил в запас с сохранением содержания по последней занимаемой должности. Бывший начальник второго боевого района получал надежную защиту от любых чекистских поползновений.

В штабе ЧОН, в прокуратуре, наконец в губернском комитете коммунистической партии имелись разумные люди. Они напоминали и убеждали свое руководство, что Голиков в настоящий момент заканчивает переговоры с Соловьевым, который готов сложить оружие и сдаться на щадящих условиях. Вызов в Красноярск переговоры прервет. Это может отодвинуть сроки окончания войны с Соловьевым и сроки получения от него сокровищ. В пересчете на деньги эти средства уже были включены в план восстановления громадного Енисейского края. Но никто из руководителей губернии не осмелился возразить начальнику местного ГПУ. Попросить хотя бы об отсрочке разбирательства.

Голиков получил телеграфное предписание от Какоулина явиться в Красноярск без промедления. Личные переговоры с атаманом Соловьевым, которые готовились несколько недель и для которых были получены гарантии Москвы, оказались сорваны.

Забегая вперед, расскажу. Оставленный без всякого призора Соловьев, видя, что никто не собирается с ним дальше договариваться, вернулся к разбойному промыслу. Спустя месяц после отъезда Аркадия Петровича из Ачинско-Минусинского района штаб ЧОН губернии спохватился, что почти завершенная война разгорается с новой силой. Соловьеву было предложено возобновить переговоры, но уже без Голикова. Атаман согласился.

Всем казалось: после работы, проделанной Голиковым, достичь полного примирения с загнанным в угол (тоже усилиями Голикова!) Соловьевым уже не составит труда.

Заменить Голикова и стать приемщиками неисчислимых сокровищ вызвалось немало командиров. Соловьев охотно с ними встречался. «Дипломаты» привозили «представительские» напитки и закуски. За обильно уставленными столами собирались увешанные оружием делегации. Пили, произносили тосты, братались по трое суток с короткими перерывами на переговоры.

Но ни один командир по ясности ума, способности убеждать, четкости речи и личному авторитету у начальства и у мятежников не сумел сравниться с Голиковым. Ни одному из них Соловьев не решился доверить себя, своих верноподданных и свой «золотой запас». Переговоры закончились полным провалом. Война продлилась еще на два года.

В конце концов Соловьева удалось убить. Но тайну несметных сокровищ атаман унес с собой. А громадная, некогда зажиточная губерния, которая славилась неисчерпаемым изобилием, окончательно впала в нищету.

Такой оказалась цена отстранения Голикова от должности по мстительной воле чекиста Щербака.