– На всякий случай отдайте приказ подготовить оборону вокруг дома, – продолжил я. – И решите, где именно и как мы встретим врага. Яромир поможет, он отлично знает местные леса. Я скоро вернусь.

Выйдя из казармы, я вдохнул свежий весенний воздух и направился в сторону дома. Предстояло решить не только как сражаться на поле боя, но и на других фронтах.

Теперь, когда портал был отключён, Дальнегранск потерял связь с внешним миром. Мы с Рылиным добровольно поставили город в осадное положение. Никаких поставок продуктов и прочих товаров из большой России, плюс информационная блокада.

Продовольствия должно было хватить надолго. Сергей заявил, что в ближайшее время начнут раздавать бесплатную еду и тем самым успокоил народ. Хотя, конечно, горожане оказались крайне недовольны таким положением. И вполне логично винили во всём меня.

Собирались даже организовать митинг, но попытка была довольно жёстко пресечена полицией. А после кнута сразу выдали пряник. Утром я выступил перед горожанами и пообещал, что их дома останутся в целости, а после победы я на свои деньги облагорожу портальную площадь.

Поставить фонтан и новые скамейки обойдётся мне дешевле, чем если жители Дальнегранска поднимут бунт. Если всё правильно подать, меня даже полюбят.

«Барон Терновский победил в войне, но не захапал себе всю виру, а на город потратил. Какой молодец!»

Про блокаду никто и не вспомнит. Голода мы с Рылиным в любом случае не допустим. Уже были предварительно заказаны продукты из Пихтогорска, а уничтожать гуманитарный конвой бехтеевцы не имеют права.

Я как-то внезапно обнаружил себя не только бароном, но и де-факто соправителем города. Волнительное ощущение, когда ты в ответе за жизни двадцати тысяч человек – примерно столько жило в Дальнегранске.

– Привет, Белослава, – сказал я, войдя домой.

– Здравствуй, Эспер, – сказала сестра и вздохнула.

Она сидела в своей комнате и делала вид, что занимается алхимией. Готовила очередной крем или какую-нибудь маску для лица. Но вот именно, что только делала вид. Я хоть и не разбирался в её ремесле, но сразу понял, что сестра не особо увлечена делом.

– По-прежнему думаешь, что это твоя вина? – подвинув стул и сев рядом, спросил я.

– Чья же ещё? – Бела отодвинула мисочку с каким-то раствором.

– Любимая сестрёнка, – я обнял её за плечи и поцеловал в щёку. – Перестань. Я ведь уже объяснил. Война готовилась и без того, я в этом уверен на сто процентов. То, что Алексей застрелился – удачно подвернувшийся повод. И это его решение. Глупо себя винить.

– Но ведь он из-за меня…

– Нет, – жёстко прервал я. – Из-за себя. Ты не вынуждала его спускать курок, ты просила остановиться. Он не захотел.

– Да, но всё равно…

– Никаких «всё равно». Я запрещаю тебе винить себя. Если хочешь кого-то винить, то вини Алексея или меня.

– Тебя? – Белослава подняла на меня полные слёз глаза.

– Я же объявил войну и пленил Петра. Как он, кстати?

– Уже встаёт. Целитель хорошо поработал.

– Славно. Послушай, мне нужна твоя помощь. Заодно отвлечёшься от тёмных мыслей.

– Конечно, Эспер, – Бела смахнула слёзы с ресниц. – Что я могу сделать?

– Поухаживай за Петром. Принеси ему что-нибудь вкусненькое, смени повязки, поболтай. В общем, окружи его заботой. Ты ведь всё равно собиралась это сделать, не так ли? У тебя доброе сердце.

– Да, собиралась… Я уже приносила ему чай со сладостями. Он отказался.

– Рано или поздно согласится. Я хочу, чтобы ты вошла к нему в доверие.

Белослава задумчиво посмотрела на меня, а потом спросила:

– Зачем?

– О чём ты сейчас подумала, сестра? – прищурился я. – Неужто решила, будто я предлагаю соблазнить его?